Однако какую бы значимость ни обретало для человеческой деятельности христианское унижение, - оно всего лишь эпизод в исторической борьбе неблагородных против благородных, нечистых против чистых. Как если бы с возникновением христианства общество, сознающее свой невыносимый раскол, на время мертвецки опьянело, чтобы получить садистское удовольствие от самого раскола: но даже самое сильное опьянение не исчерпало последствий человеческой нищеты, и очевидно, что никакой мыслимый предел не может быть положен ненависти эксплуатируемых классов, со все возрастающим здравомыслием противопоставляющих себя классам высшим. Только слово "революция" господствует в истории над привычным замешательством и несет в себе обетования, соответствующие безграничным требованиям масс. Хозяева, эксплуататоры, функция которых состоит в создании форм презрения, исключающих человеческую природу - в том ее виде, в каком она свойственна простым людям, "черни"! - даже закон взаимозаменимости требует, чтобы не угасала надежда увидеть их страх, устроить им ту тайную вечерю, когда прекрасные фразы господ потонут в грозных криках мятежа. Эта кровавая надежда ежедневно воодушевляет народ, и к ней сводится непокорная суть классовой борьбы.
Классовая борьба имеет только одно возможное завершение: те, кто столько веков трудился, чтобы погубить "человеческую природу", сами должны погибнуть.
И какую бы форму развития мы ни брали - революционную или рабски подчиненную, - всеобщие спазмы, начавшиеся восемнадцать веков назад в религиозном экстазе христиан, а в наши дни продолжающиеся в рабочем движении, должны быть рассмотрены и как решительный порыв, принуждающий общество использовать стремление одних классов исключить другие, чтобы осуществить как можно более трагичный и свободный способ траты и в то же время ввести настолько близкие человеку сакральные формы, что в сравнении с ними формы традиционные покажутся достойными презрения. Таково риторическое описание характера движений, дающих понять, что рабочая революция имеет общечеловеческую ценность и способна притягивать к себе с такой же неодолимой силой, как та, что направляет простые организмы к солнцу.
7. Непокорность материальных фактов
Человеческая жизнь, не сводимая к юридическому "существованию", реальная человеческая жизнь на Земном шаре, затерянном в небесном пространстве, перетекающая из ночи в день и из края в край, ни в коем случае не может быть ограничена замкнутыми системами, втискивающими ее в рассудочные концепции. В основе жизни лежит огромный труд самоотверженности, перетеканий и потрясений, который можно выразить, пожалуй, только сказав, что она начинается именно с несостоятельности систем: по меньшей мере порядок и сохранение, которые она допускает, имеют смысл только благодаря мгновению, когда эти упорядоченные и сохраненные силы высвобождаются и растрачиваются на те цели, которые не могут быть подчинены ничему, что заключало бы выгоду. И именно эта непокорность, пусть нищая, не позволяет человечеству безвозвратно затеряться среди роскоши материальных вещей.