В истории не было случаев, чтобы завоеватель пресытился завоеваниями.
Стефан Цвейг
Однажды писатели Курт Воннегут, автор «Бойни номер пять»[74], и Джозеф Хеллер, автор «Уловки-22»[75], присутствовали на шикарной вечеринке в пригороде Нью-Йорка в роскошном доме какого-то скучного миллиардера. Воннегут начал подкалывать друга:
— Джо, каково ощущать, что наш хозяин только за вчерашний день, возможно, заработал больше денег, чем твой роман принес тебе за все время?
— У меня есть то, чего у него никогда не будет.
— Что же это?
— Знание, что мне достаточно.
Эрл Вудс назвал его «e-словом» — будто это какое-то ругательство. На деле же достаточность — прекрасная вещь. Представьте спокойствие, которое ощущение достаточности принесло Джозефу Хеллеру и любому, им обладающему. Нет беспрестанного желания. Нет стремления сравниться. Ощущение удовлетворенности собой и своей работой. Какой дар!
Но недостаточно сказать «достаточно». Чтобы понять это, нужна глубокая, вдумчивая духовная работа, которая уничтожит иллюзии и посылки, лелеемые нами всю жизнь.
Джон Милль, философ и юный гений, был крайне мотивированным мальчиком; он прочитал и усвоил практически все значительные классические тексты (причем в оригинале: на греческом и латыни). Юноше было около двадцати, когда он впервые задумался о своих целях. Он писал:
Мне пришло в голову задать самому себе вопрос: «Предположим, все ваши цели реализованы; все перемены во власти и мнениях, которые вы ожидаете, могут быть осуществлены в это самое мгновение, — станет ли это для вас великой радостью и счастьем?» И неугомонное самосознание четко ответило: «Нет!» В этот момент сердце мое провалилось: разрушился весь фундамент, на котором зиждилась моя жизнь.
У Милля началось психическое расстройство; для восстановления потребовались годы. И все же ему, пожалуй, повезло, что он пережил это так рано. Большинство людей никогда не узнают, что их достижения не принесут им облегчения и счастья, которые — как им кажется — они должны дать. Или они поймут это только после того, как на алтарь достижений будет положено чересчур много времени и денег, отношений и мгновений внутреннего мира. Мы добираемся до финишной черты лишь для того, чтобы задуматься: это оно? А что дальше?
Это болезненное распутье. Но хуже, что мы его игнорируем: мы проталкиваем вниз ощущение экзистенциального кризиса, прикрываем его плотными слоями бессмысленного потребления и амбиций. Мы создаем у себя заблуждение, что если продолжать упорно делать одно и то же, то мы достигнем иных результатов.