В каком-то смысле это проклятие, но и одна из наших добродетелей. Никто не достигнет совершенства или просветления без желания стать лучше, без склонности изучить потенциальные области улучшения. И все же желание большего — или потребность в нем — часто противоречит счастью. Великая теннисистка Билли Кинг говорила: тот же менталитет, который гонит спортсмена вверх, часто мешает ему наслаждаться тем, ради чего он усердно работал. Потребность в прогрессе может препятствовать получению радости от самого процесса.
Не может быть спокойным человек, который не способен ценить вещи такими, какие они есть, особенно если он сделал для этого объективно много. Чувство «больше, больше, больше» — словно гидра. Удовлетворите, выбросьте одно желание из списка — на его месте тут же отрастут два новых.
Лучшее понимание достаточности приходит к нам с Востока. «Когда ты понимаешь, что у тебя все есть, — говорил Лао-цзы, — весь мир принадлежит тебе». В книге «Дао дэ цзин» говорится:
Нет большего несчастья, чем незнание удовлетворенности, и нет большей опасности, чем стремление к приобретению.
Именно поэтому кто умеет удовлетворяться, тот всегда доволен.
Западные философы пытались найти равновесие между желанием получить больше и ощущением удовлетворенности. Эпикур: «Ничто не может быть достаточно для человека, для которого достаточно — это слишком мало». Томас Траэрн, английский поэт и религиозный деятель: «Иметь блага и ценить их — значит быть в раю; иметь их и не ценить их — значит быть в аду… Ценить их и не иметь их — значит быть в аду».
Стоики, жившие в практичном мире Римской империи периода расцвета, знали правду о деньгах. Сенека был богат и понимал, что это плохо соотносится с умиротворенностью. В его работах множество историй о людях, которые довели себя до бедствий, гоняясь за ненужными им деньгами и неположенными им почестями.
Умеренность — это ключ. Рассудком мы это знаем. Но чувствуем только при озарении или трагедии.
В 2010 году американский политик Марко Рубио ходил с телефоном по комнатам своего дома и собирал средства для предвыборной кампании в Сенат. В это время его трехлетний сын выскочил через заднюю дверь и упал в бассейн. Рубио слышал звук открывающейся двери, но не прервал важного разговора: в доме было полно народу. Через несколько минут он обнаружил, что ребенок плавает в бассейне лицом вниз и уже почти не дышит.
Даже столь трагичный инцидент практически не отвлек Рубио от работы, — как и у Линкольна, амбиции были у него «двигателем, который не знает покоя». Только на расстоянии Рубио смог увидеть цену таких побуждений, понял, что мы упускаем важное, когда отдаемся им целиком. Он писал: «Я думаю, что сейчас понимаю: беспокойство, с которым мы строим планы и реализуем амбиции, не является следствием их важности для нашего счастья и стремления их достичь. Мы беспокойны, поскольку в душе знаем, что счастье заключается в чем-то другом; работа — неважно, насколько она важна для нас или для других, — не может занять его место. Но мы всё равно торопимся и заботимся о своем бизнесе, потому что нам нужно быть значимыми; мы не всегда осознаём, что уже стали такими».