Друзья свободы, входившие в Трибунат, все еще пытались бороться против постоянно возраставшего могущества первого консула. Однако общественное мнение в ту пору их не поддерживало. Большинство членов Трибуната, находившихся в оппозиции, составляли люди в высшей степени почтенные, однако трое или четверо из них в эпоху Революции запятнали себя причастностью к злодеяниям,>238 правительство же во что бы то ни стало стремилось распространить недовольство общества некоторыми трибунами на весь Трибунат без изъятия. Между тем люди, входящие в публичные собрания, в конце концов всегда исполняются чувств возвышенных, так что даже этот Трибунат, продолжай он действовать, оказал бы противодействие тирании. Он успел большинством голосов выбрать кандидатом в сенаторы человека, вовсе не нравившегося первому консулу, — Дону, республиканца честного, просвещенного и порядочного, но, разумеется, ничуть не опасного.>239 Этого оказалось достаточно для того, чтобы первый консул замыслил уничтожить Трибунат; для начала он руками сенаторов исключил из этого собрания два десятка самых деятельных его членов и поставил на их место людей, преданных правительству.>240 Восьмидесяти оставшимся членам предстояло подвергнуться этой операции в дальнейшем: отныне Трибунат должен был ежегодно обновляться на четверть. Таким образом государственным мужам был преподан урок: им разъяснили, как должны они себя вести, чтобы сохранить свое место, иначе говоря, пятнадцать тысяч ливров>241 ежегодного дохода. Первый консул желал продлить еще на два-три года жизнь этого изувеченного собрания, дабы выдавать свои самовластные деяния за исполнение воли народа.>242 Вообразите, однако, что сказали бы англичане, предложи их Государственный совет палате лордов заменить в палате общин два десятка депутатов; ведь палата лордов настолько же независима, насколько французский Сенат порабощен. Со многими из тех, кого Бонапарт изгнал из Трибуната, меня связывали узы дружбы, однако суждения мои на этот счет не зависели от моих чувств. Возможно, конечно, что несправедливость, жертвой которой стали люди, мне близкие, раздражала меня особенно сильно и я позволила себе отпустить несколько саркастических замечаний касательно лицемерия, под прикрытием которого даже из несчастной Конституции попытались тщательно изгнать всякое подобие свободы.>243
Ибо сила общественного мнения во всякой стране такова, что оно немедля дает себя знать, стоит только появиться какой-либо законной форме, ему это позволяющей. Тем временем Трибунату предложили на утверждение Гражданский кодекс — тот самый, которому позже предстояло сделаться законом, определяющим жизнь почти всей Европы. Иные утверждают, что в этом кодексе есть статьи вполне здравые; в самом деле, Наполеону более или менее все равно, каким образом люди вступают во владение наследством или сочетаются браком, лишь бы он имел возможность прибирать к рукам состояния всех без исключения и отправлять мужчин на войну. Его интересует политика; каждодневное правосудие, с его точки зрения, — такая мелочь, обсуждение которой он охотно возложил на членов Государственного совета.