Нас с Лерой разбудил стук в дверь.
— Хозяева, открывайте!
Голос принадлежал Демьяну. На дворе уже вовсю стоял день, а это означало, что проспал, пообещав себе встать, едва только рассветет. Натягивая штаны на ходу, и прыгая поочередно на каждой из ног, я поспешил к двери: уж больно настойчив был его стук. Не забыв прихватить наган, который всю ночь пролежал в изголовье. Голос Демьяна был весел, и никакой тревоги внушить не мог, но наган почему-то сам прыгнул в руку, и я даже сопротивляться не стал.
Дверь, из толстенных деревянных плах, висела на мощных навесах, и запиралась на крепкий засов. На мой взгляд, излишество, поскольку крытую связками крышу, легко разобрать.
— Как почивали? — улыбаясь, спросил Демьян, едва только переступил порог.
— Нормально.
— Вот и славненько! — непонятно чему обрадовался гость, старательно не глядя в сторону нашей импровизированной постели, где лежала прикрытая покрывалом до самого подбородка Лера. — А я тут кое-какую мебель присмотрел. Обустраиваться вам же надо?
Наверное. Но не хотелось бы. Обустроишься и застрянешь здесь на долгие годы. Не потому что понравится жить в Радужном, а по той причине, что портал не сможешь найти. Так и будешь всю оставшуюся жизнь промышлять мусором.
— Пошли, донести поможешь, — попросил он. — Тяжеленный собака!
И я, в чем был, послушно за ним направился, весьма заинтригованный его недомолвкой. Почему-то в моем воображении рисовался раскладной диван. Наверное, в связи с тем, что спать на набитом травой пластиковом матрасе все-таки жестковато. Хотя мог бы уже и привыкнуть: за все время пребывания в этом мире только несколько раз и пришлось на нормальных кроватях спать. В основном — на нарах, а то вовсе свернувшись калачиком возле костра. Наверное, на «Контусе» успел разбаловаться, где мягкие койки покрыты матрасами.
Кстати, Демьян клятвенно утверждает, койка — слово самое что ни на есть морское, происхождение которого тянется аж из древней латыни. Это потом ими начали называться разборные панцирные или пружинные кровати. Вначале все они были парусиновыми, по типу гамака.
Но нет, таинственным предметом мебели оказался стол. Обычный двухтумбовый письменный стол, на удивление в приличном состоянии. Только на столешнице виднелось довольно обширное темное пятно: явно что-то горело.
— Скатертью прикроете, и все! — горячо начал расхваливать стол Демьян, как будто пытался сбыть с рук залежалый товар. — Зато смотри, сколько ящиков! — и он по очереди начал выдвигать их все. — Представляешь, сколько всего туда поместится!