Я выучила еще один урок. Было велико давление, настаивавшее на отмене правила заработка по отношению к овдовевшим матерям. Я была абсолютно с этим согласна. В действительности, это был один из тех вопросов, по поводу которых я, как новый член парламента, выступила публично. Я полагала, что если женщина, потеряв мужа и оставшись с детьми, которых нужно содержать, решает работать, чтобы иметь чуть больше денег, она не должна при этом терять пенсию. Возможно, как женщина, я лучше понимала, с какими проблемами сталкиваются вдовы. Возможно, я никогда не забыла душераздирающего образа недавно овдовевшей матери, с трудом перебивавшейся на свой малюсенький доход и покупавшей помятые фрукты в магазине моего отца. Но оказалось фактически невозможным отстоять линию правительства против атаки оппозиции. Я подняла вопрос вместе с чиновниками и моим министром. Однажды я даже поставила его перед Алеком Дугласом-Хьюмом, когда он был премьер-министром и пришел на встречу с группой парламентских секретарей. Но хотя он и выказал сочувствие, это ни к чему не привело.
Аргументом со стороны чиновников департамента всегда было то, что отмена правила заработка даже для этой самой нуждающейся группы вызовет нарекания во всех других. И конечно, они были логически правы. Но как я возненавидела это слово «нарекания»!
Министры были не правы, рассматривая этот вопрос с точки зрения номинальной стоимости, а не применяя политической оценки по отношению к нему. Меня не удивило, что одним из первых действий, которые предприняло лейбористское правительство, придя к власти в 1964 году, было изменение, за которое я боролась и честь которго была приписана им. Мораль была мне ясна: бюрократическая логика не заменяет министерского решения. Забудь об этом как политик, и политические «нарекания» посыпятся в твой адрес.
Проведя два года на скамье парламентария, я по-прежнему любила Палату общин. Среди лейбористов мы не сталкивались с низкопробными оппонентами. Дик Кроссман обладал уточенным политическим умом и при этом чрезвычайной непредсказуемостью, а Дуглас Хоутон – превосходным мастерством лаконической речи. Они оба мне нравились, но я все равно решительно хотела победить в каждом споре. Я наслаждалась битвой фактов и цифр, когда наши шпаги скрещивались во время парламентских запросов и когда я участвовала в прениях – хотя иногда мне следовало ступать более осторожно. Однажды на «курьерский ящик» мне положили записку госслужбы с новой статистикой по тому вопросу, что обсуждался на прениях. «Вот, – с триумфом сказала я, – у меня свежие данные, с пылу с жару»