– Я марксист, – рассказывал он, пока Котяра хлопотал с кофейником и угощеньем, – … в Преторию? Во многом случай, а отчасти и романтика.
Он усмехнулся едва заметно.
– Африка, свободолюбивый народ буров… Действительность оказалась более неприглядной.
– Жалеешь? – кивнув благодарно другу, принимаю чашку с кофе и горячую лепёшку, густо намазанную толстым слоем свежего масла. Сказать бы кому… а здесь так и воюют – с пасущимися неподалёку стадами и дойными коровами. Не сказать, штоб вовсе уж много, но ежели подсуетиться, молочка и маслица можно достать. Ну и из ближайших ферм привозят, и што характерно – бесплатно!
– Нет! – отвечает решительно, и видно, што сам не раз думал над этим, – Колониальная британская система много хуже фактического рабовладения африканеров! Меньшее зло.
– Африканеров проще… – он сощурился, и по худому лицу катнулись желваки, – передавить.
Глаза у Дзержинского постальнели, и видно – сталкивался со… случаями. Я и сам видел не раз неприглядные стороны рабовладения, а просто – глаза закрываю. Приходится.
Много говорили – о нём, обо мне, работе репортёра, уже моих убеждениях…
– Марксист? – тру подбородок в раздумьях, – Наверное, всё же нет – вообще нет, или пока… хм… со временем определюсь. Но социалист – без сомнений!
Феликс ушёл, деликатно дав нам с Котом возможность переговорить наедине.
– Ну и как воюется? – мне почему-то неловко, што он – да, а я с карандашом и фотоаппаратом. Спохватываюсь нелепости вопроса, и такое… будто даже и стыд – за то, што некомбатант, за…
– С Феликсом-то? – он кусанул свою лепёшку и закивал, – Хорофо! То есть хорошо. С Ганецким я уже говорил – авантюрный когда не надо, а Феликс, он…
Котяра зашевелил пальцами.
– … не менее авантюрный, но знаешь?! По уму, а не дурной лихости! Та-акое иногда… – он затряс головой, – но вот всё, всё просчитывает! И объясняет каждый раз – почему именно так. Тактика, потом эта… психо…
– Психология?
– Она! На картах разбираем сперва, где там и што, потом в психологию противника пытаемся вникнуть, снова тактика и эти… штучки всякие. Голова!
– Ты знаешь! – Котяра оживился, – Он попервой у поляков был! Польская кавалерия – Жубер, кажется, формировать начал. Сенкевича, што ли, начитался генерал!
Обоим становится смешно, но не почему-то, а просто – живы, сидим вот так с кофе и лепёшками под солнышком, ноги вытянули.
– А у поляков, – Мишка махнул пренебрежительно, – говорильня, как всегда! Два пана – три партии! Да и разговоры, сам понимаешь – сплошь прошлые обиды с планами Великой Польши от моря до моря.
– Покрутился он там, – продолжил Иван, – да и свой отряд организовал, интернациональный. Феликс, он дельный – не смотри, што поляк! С ним сразу десять человек ушло, да потом… сейчас нас тридцать, и вот увидишь – больше будет, куда больше!