— Он не стоит того, чтобы обращать на него внимание, — чувствуя подступающую к горлу дурноту, услышала она словно со стороны. Мир перед глазами внезапно покачнулся и ушел из-под ног. Последнее, что видела Инира — это склонившегося над ней Приаша в черных перчатках для верховой езды.
К ее глубочайшему сожалению, даже болезнь не стала основанием для прекращения допроса. Инира открыла глаза в том самом кресле у камина — напротив, на кушетке, расположился бледностью похожий на вурдалака Приаш. Отблески ревущего в камине пламени дьявольскими языками играли на лице лорда-директора. На столике перед ним стояла чашка с чем-то, обильно исходившим паром, которую ей тут же придвинули ближе.
Чувствуя сухость во рту, она потянулась к ней и обхватила пальцами, радуясь теплу и избавлению от дознавателя.
— Вам следовало сказать, что вы нездоровы, — попенял ей ловец. Впрочем, в голосе его не было обычного раздражения — скорее, облегчение от того, что бастард, наконец, очнулась. Приаш выглядел измотанным и больным, даже больше, чем она сама и Инира невольно прониклась к нему сочувствием, виновато пожав плечами. Травяной настой в кружке делал свое дело — ей стало лучше, жар спадал. Возможно, не обошлось и без заклинаний — кто знает?
— Вы напугали нас, драгоценная, — голос, раздавшийся за спиной, заставил девушку подскочить. Остатки выплеснулись из чашки прямо на плащ, но она этого даже не заметила, бросив отчаянный взгляд на Приаша. Как долго еще придется терпеть Ле-Ванта?
— Может, продолжим нашу беседу утром? — правильно угадав ее мольбу, предложил он. — Когда леди будет в состоянии мыслить здраво?
— Боюсь, я не располагаю таким количеством времени, — равнодушно отозвался дознаватель.
Не желая терпеть его за спиной, Инира встала. Дьер расположился как раз в том месте, где была она до того, как рухнуть в обморок и это почему-то показалось ей угрожающим.
— Боюсь, я не могу поручиться, что вспомню все, — не сдержалась Инира, перебираясь на кушетку. Пусть это было глупостью, приближаться к Приашу, пусть могло вызвать ненужные подозрения Ле-Ванта, но ей требовалось хоть немного поддержки — даже молчаливой.
Ле-Вант не ответил, задумчиво вертя в руках красивую деревянную трость с серебряным набалдашником — ранее она висела у него на поясе и Инира еще успела удивиться, зачем здоровому с виду мужчине трость, как серебряная львиная голова внезапно подалась под его руками, открывая острую, полыхающую белым сталь. Бастард заворожено смотрела на нее, чувствуя, как изнутри поднимается волна благоговейного ужаса. Смерть души. Оружие для знати — или короля. Если однажды Альберт решит окончательно уничтожить бастардов, поправ традиции — ей проткнут сердце именно им. Только он заберет ее душу быстро, безболезненно… Мгновенно.