Когда я выступаю на стороне обвинения, мне становится особенно заметно, как мало потерпевших и свидетелей предупреждают о реалиях предстоящего дня. Как правило, они даже не в курсе того факта, что их слушание назначено плавающим, и не знают о вытекающих из этого последствиях, и, конечно, не готовы к тому, что им с большой вероятностью предстоит весь день прождать впустую. Когда у меня есть плавающие слушания, я объясняю ситуацию (обычно озадаченным и злым) свидетелям в начале дня, после чего стараюсь как можно чаще к ним заглядывать, когда появляется какая-то новая информация, однако обычно я в таком же неведении, как и они. В лучшем случае мне могут шепнуть в комнате для переодевания, что слушание в третьем зале суда может расколоться или же что отвечающий за планирование слушаний офицер собирается в обед признать поражение и перенести все плавающие слушания, однако догадки и ложные надежды, как я считаю, куда хуже информационного вакуума. Если свидетелям особенно не повезет, их могут и вовсе выпроводить из здания, с безразличием сообщив, что разбирательство по их делу теперь будет проводиться в другом судебном центре. А порой и вовсе в другом городе. Опять-таки, практические вопросы или возникшие неудобства никого волновать не будут. От свидетелей, как и адвокатов, ожидают, что они это проглотят. Как-нибудь уж туда доберутся. Полиция может помочь с перевозом свидетелей, если в суде окажется полицейский. Даже меня как-то раз попросили отвезти потерпевшего в другой суд, куда в последний момент было перенаправлено его дело (то, что в этот день я был не за рулем, избавило меня от этой неприятной обязанности). В противном случае, если у свидетеля нет собственного транспортного средства, он должен отправиться на вокзал и отслюнявить деньги на билет (которые ему в обозримом будущем должны вернуть), чтобы добраться до другого суда.
Одно из дел, в котором я выступал на стороне обвинения, касалось ограбления продуктового магазинчика, когда его молодой владелице по имени Хана угрожал ржавой отверткой героиновый наркоман в шапке-балаклаве. Закрыв на весь день свой магазин, чтобы явиться в суд, понеся тем самым значительные (и никак не компенсируемые) убытки, она прождала там с половины десятого утра до трех дня, потом ей сказали, что слушание по ее делу перенесли в другой судебный центр, расположенный в четырнадцати милях. Она потратила тридцать фунтов собственных денег на такси до вокзала, купила билет на электричку в оба конца, а также потратилась на такси до другого суда, запыхавшись забежав туда, когда на часах еще не было четырех дня. Тем временем судья, взглянув одним глазком на дело, заключил, что, скорее всего, слушание затянется на дольше, чем может позволить себе суд, и быстренько перенес его на следующую свободную дату, до которой было еще восемь месяцев.