Если бы мистера Таттла судили, например, в Бельгии, то он бы оказался участником скорее следствия, чем состязания. Так как обвинения не особо серьезные, он бы попал под юрисдикцию среднего «звена» судебной системы, в которой расследованием зачастую руководит следственный судья, контролирующий сбор показаний полицейскими, он же затем оценивает найденные материалы в ходе главным образом бумажного судебного разбирательства. Роль адвоката мистера Таттла в допросе свидетелей обвинения была бы минимальна, а все вопросы бы задавались через судью. Не было бы никаких присяжных, и ему пришлось бы ждать окончательного решения судьи еще целый месяц после окончания суда (3).
Если бы его судили в Саудовской Аравии, то он оказался бы на закрытом суде, без адвоката, и ему бы предъявили обвинения в преступлении категории кисас (воздаяние равным) в соответствии с Шариатом, за которое судья мог назначить ему весьма неприятную форму физического наказания. Если бы жертве мистера Таттла не посчастливилось в ходе нападения потерять глаз, то суд постановил бы лишить глаза и мистера Таттла (4). С другой стороны, если бы речь шла об убийстве, за которое ему грозила бы смертная казнь, мистер Таттл мог бы избежать подобной участи, заплатив дийю – выкуп за убитого – родным жертвы (5).
В нашем же суде мистер Таттл мог бы избежать всего связанного с судебными разбирательствами стресса, попросту признав свою вину. Даже если бы против него не было никаких других доказательств, его признание в совершении уголовного преступления охотно было бы принято в английском суде. В Японии, однако, в случае отсутствия у суда убедительных подкрепляющих доказательств, статья 38 Конституции не дала бы вынести ему обвинительный приговор, даже если бы он дал полное чистосердечное признание (6).
Проще говоря, чтобы не вдаваться в полномасштабный сравнительный анализ по всем странам, привычная нам система правосудия является далеко не единственным способом разобраться с мистером Таттлом. Да даже в нашей стране в различные исторические эпохи его бы тоже судили несколько по-другому.
Во времена англосаксонской Англии понятия судебных разбирательств по факту уголовных обвинений на основании доказательств попросту не существовало. Вплоть до десятого века судов как таковых не было. Вместо этого потерпевшей стороне предлагалось уладить кровную месть с обвиняемыми путем уплаты виры – денежной компенсации. Начиная с середины шестого века король издавал законы, которые дополнялись местным законодательством. Когда саксонские короли стали проявлять все больше и больше интереса к обеспечению соблюдения закона, урегулирование определенных преступлений, таких как государственная измена, убийство и воровство, перестало проводиться во внесудебном порядке между заинтересованными сторонами и перешло под контроль короля. После наступления десятого века жителя, обвиненного в нарушении королевского закона или местных устоев, обвинитель приводил на собиравшийся ежемесячный общественный суд, и если его клятв оказывалось недостаточно, чтобы признать его невиновным, то степень вины устанавливалась в ходе так называемых судебных ордалий