У Джеймса было все. Он был младшим врачом, ему недавно исполнилось тридцать три, и он был на пути к тому, чтобы значительно превзойти все карьерные ожидания, которые сулила ему судьба со временем учебы на медицинском. Он был женат на Никки, тридцатидвухлетней учительнице, и недавно они купили свой первый дом в утопающем в зелени пригороде столицы, строя на ближайшее будущее планы заполнить его маленькие комнаты детьми, которых они оба так хотели.
На тридцатитрехлетие Джеймса Никки заказала столик в одном невероятно модном коктейль-баре, где они могли насладиться нарочито дорогими напитками с джином перед ужином. Никки расположилась за их отгороженным столиком, а Джеймс, гладко выбритый и в праздничной рубашке в красную клетку, направился к бару. Дождавшись своей очереди в шумной толпе, Джеймс наконец протиснулся к стойке. Обвешанный пирсингом бармен принял его заказ и начал смешивать для него два сливовых джин-физза. Почувствовав резкий толчок
справа, Джеймс увидел, как один подпитый посетитель, распихивая всех локтями, пробирается к стойке, выпятив свою громадную тушу перед двумя женщинами, терпеливо ожидавшими своей очереди за Джеймсом. Расплатившись за напитки и поблагодарив бармена, Джеймс сказал женщинам, что они следующие.
То, что случилось дальше, Джеймс не смог толком объяснить даже в суде. Он услышал какой-то крик, брошенный ему в спину. Он почувствовал толчок сзади, от которого рухнул на колени, порезав руки о разбившиеся стаканы, и сверху на него градом обрушились удары. Завязавшаяся драка стала распространяться, словно лесной пожар, и Джеймс пополз прочь от бара, намереваясь добраться до Никки и увести ее в безопасное место. Решив, что она, должно быть, выбралась наружу, он, охваченный паническим страхом, поплелся к выходу.
Вывалившись на улицу, где шел дождь, он увидел стоящую у фонарного столба Никки и вздохнул с облегчением. Он пошел к ней под вой полицейских сирен, сжимая руки, чтобы остановить кровь, но не успел до нее дойти, как раздался голос: