– Это он, – парень в красной рубашке.
Эти слова стали основным слоганом обвинения. Недоумевающего Джеймса арестовали, заковали в наручники и увезли прочь, и лишь в полицейском участке причины его задержания всплыли: мужчину, что толкался в баре, – Ричарда, – многократно ударили разбитым стаканом по лицу, после чего продолжили его жестокое избиение, пока тот валялся на полу. Нанесенные травмы, как оказалось позже, были ужасными: потерянный глаз, многочисленные переломы лицевых костей и кровоизлияние в мозг, повлекшее за собой необратимые повреждения. И все свидетели обвинения сошлись в одном: на виновнике была надета ярко-красная рубашка. На записи с видеокамеры очень плохого качества было видно, как мужчина в красной рубашке, лицо которого не разобрать, с силой вставляет битый стакан в лицо Ричарду, а когда тот падает на пол, многократно пинает его и наступает ему на голову. Один из завсегдатаев опознал в Джеймсе «парня в красном», но не Ричард, который не мог вспомнить лица того, кто на него напал.
Позиция обвинения основывалась на том факте, что видеокамера на потолке показала лишь одного мужчину в красной рубашке в баре в то время, как Джеймс, по всеобщему согласию, там находился. Порезы на руках Джеймса также, по их словам, доказывали, что он держал стекло, вонзая его в лицо Ричарду. Слова Джеймса о том, что он ни при чем, что он отполз прочь, когда разразилась бойня, были названы жалкой ложью.
Несмотря на весьма малоубедительное опознание, неопытный обвинитель прокуратуры, оказавшись не в состоянии правильно применить все критерии и знающий, что дело Ричарда всячески продвигается местными громогласными парламентариями, решившими покончить с пьяным насилием, решил, что существует реальная перспектива обвинительного приговора, и Джеймсу были предъявлены обвинения в умышленном причинении тяжких телесных повреждений. Так как чистый годовой доход его семьи превышал пороговое значение в 37 500 фунтов, в субсидируемой государством юридической помощи в Королевском суде ему было отказано, и он был вынужден обратиться в частный сектор. Услуги частных фирм, запрашивавших сотни тысяч фунтов, были ему не по карману – их с Никки сложно было назвать богачами, – так что он был вынужден найти что-нибудь подешевле, и в конечном счете остановился на одной из нескольких местных фирм, предлагавших услуги солиситоров, которой удалось остаться в деле, выдержав ужасные сокращения ставок за субсидируемую государством помощь. Он набрел на застекленный офис «Керес и Ко», коммерческие тарифы которого, пускай и немаленькие, были относительно доступными.