Под скалой в пещере — колодец, а рядом иконочки; одна из них изображает явление Матери Божией отцам-пустынникам. Набрали из колодца воды. Вкусная. Помолились. Посидели. Пошли.
Проходили разрушенную келлию Святого Артемия, принадлежавшую когда-то то ли румынам, то ли русским. Храм цел, но в полном запустении. Иконостас ХІХ-го века, но без икон. Пол требует замены. Под куполом сохранилась немудрёная роспись и по стенам кое-где — русские дореволюционные литографические иконы, весьма ветхие. Месторасположение келлии величественное, прямо на хребте.
Рядом ещё одно почитаемое место. Огромный камень или кусок скалы. На нём крест размером примерно десять на пять сантиметров. По преданию, преподобный Афанасий Афонский проходил здесь, и ему явился бес, вышел из камня и хотел столкнуть святого в пропасть. Преподобный Афанасий сотворил крестное знамение и прогнал беса. На глыбе же, словно знамение, осталось изображение креста. Рядом с крестом преподобного Афанасия выбито и нацарапано множество крестов более позднего происхождения, но первый крест с другими не спутаешь. Он словно выплавлен в камне. Интересно. Ни на что не похоже. Я, по крайней мере, такого не видел.
Оттуда до Ипатьевской кельи минут тридцать. Там нас ждал отец Амвросий и два кота (мой Абрикос пришёл в гости к своему брату Тигрику).
Устроили праздничную трапезу в честь Богородицы. Жаль, что не попали на службу в храм. Но наше «богослужение на ногах» с чётками в руках, по святым местам, продолжалось четыре с половиной часа. Так что, слава Богу за это!
Ощутил, что Афон — это удивительная Гора, на которой всюду — свидетельства присутствия Господа, Матери Божией и святых. Ну и ещё, к сожалению, присутствия бесов, ведь здесь — передовая духовной войны. От лукавого и слуг его да избавит нас Милосердный и Крепкий Господь наш в Троице славимый во веки веков. Аминь.
+ + +
Хотел сказать об одном искушении: с переездами из кельи в келью я потерял было свой дневник. Сначала расстроился, потом смирился. Подумал, если не найду, значит нет воли Божией вести его... Нашёл! А то взгрустнулось мне без дружка моего, без дневника. Господь милостив к немощам моим. Благодарю.
Что ж? Время одиннадцать вечера. Заканчиваю писать.
Не знаю, как будет дальше, но пока по благосердию Господа, Царицы Небесной, моего Ангела Хранителя и всех святых чувствую себя в своей скромной келье очень спокойно. Словно не шаткие стенки вокруг меня, а мощные стены какого-нибудь афонского монастыря — духовная крепость.
И на улице удивительно тихо. Ни ветерка. За последние дни такое — первый раз.