Шеф, не отвечая, наклонился ко мне:
— У вас есть маленькая фотокарточка? Два на три… три на четыре?..
— По-моему, есть…
— Не могли бы вы — в порядке любезности — принести ее?
Когда я уже пошел к двери, он обернулся к Бурсакову:
— Теперь я отвечу вам. Извините, я не хотел быть невежливым, но временем надо дорожить. Пока Григори сбегает за фотокарточкой, мы с вами объяснимся…
Вернувшись, я увидел шефа за пишущей машинкой.
В два пальца он довольно бойко стучал по клавишам, а позади него, кусая губы, с чертом в серых глазах, стоял Бурсаков.
— В порядке любезности — подайте ваше фото…
Шеф аккуратно подрезал краешки перочинным ножом и очень старательно стал намазывать клеем оборотную сторону. И это он делал тоже очень тщательно, как бы он сам сказал — прецизионно…
От усердия он высунул кончик языка; и странно, и трогательно было видеть его среди густющей и черной, как разбойничья ночь, шефовой бороды.
Потом он протянул листок Бурсакову.
Тот расписался внизу, подышал на печать и ловко придавил ее ладошкой.
— В порядке любезности, имейте эту бумагу всегда при себе, — попросил шеф, слегка поклонившись.
Я пробежал листок глазами.
«Справка», — было напечатано крупно. И дальше обычным шрифтом: «Дана настоящая в том, что такой-то и такой-то действительно не является шпионом какой-либо иностранной державы. Начальник геофизической экспедиции АН СССР И. Бурсаков».
Подпись. Печать.
— Работайте прецизионно! — попросил шеф.
Бурсаков покусывал губы.
Я рассмеялся уже на улице…
6
Теперь-то вы поймете, почему на следующее утро, стоя на профиле около своего афиметра, я то и дело оглядывался, ожидая, когда снова затрещат кусты, высунутся из них дула двух-трех дробовиков и мужской голос скажет не очень уверенно: «Руки энто… вверьх!»
Но никто не подкрадывался ко мне, никто меня не окружал, и я прямо-таки истомился.
Наконец, уже почти в полдень, небольшая группка с охотничьими ружьями показалась на полянке невдалеке, и я еще раз потрогал справку, которая лежала у меня в нагрудном кармане ковбойки.
Уж не знаю почему, но сердце у меня отчаянно билось.
Вот они посмотрели в мою сторону… Вроде приостановились… Нет, повернули в кусты, скрылись!..
В обед, раньше других выскочив из-за стола, я бросился к своему рюкзаку, быстро достал из него немецкую рубаху с погончиками и надел ее мятую.
Однако и это мероприятие мне нисколько не помогло. Уже перед вечером появились вдалеке несколько человек, но пошли они совсем в другую от меня сторону. И я чуть было не бросился им наперерез…
Назавтра к немецкой рубахе прибавил я польскую кепчонку с лакированным козырьком и снова нацепил черные очки. Посмотрел в зеркальце, подумал-подумал и повязал на шею под рубахой платок, который лежал у меня с самого начала сезона и который я все так и не решался надеть.