– Молчит, сволочь. Ну, ничего, у наших ребят все разговаривают. Похлеще, чем на исповеди.
– Но о девушке он рассказал?
– Да. Никакой Черной розы. Заклятие веселого слуги, ты угадал.
Маркиз, нервно потирая руки, уселся в кресло, а Жан подошел к де Пуану и едва заметно кивнул. В тот же миг сверкнуло какое-то сотворенное шевалье заклятие, он выгнулся, коротко прохрипел и затих.
Транкавель рванулся к телу, попытался что-то сделать… бесполезно. Перехватив заклятие, Жан изменил его и направил на сердце предателя. Инфаркт местная магия лечить еще не научилась.
С покойника сняли путы, срочно вызвали слуг, которым объявили, что их хозяин скоропостижно скончался. Смерть зафиксировал Транкавель, как врач. Оснований сомневаться в его словах не было – посетители были в кабинете хозяина около получаса, все было тихо, на трупе никаких следов насилия.
С грехом пополам у де Фронсака получилось изображать скорбь в доме, но в экипаже у него началась настоящая истерика. Благородный господин, трезвый как бриллиант, порывался обниматься не только с Транкавелем, но и с безродным полицейским, с которым в иной ситуации и разговаривать побрезговал бы. Не помогали ни увещевания, ни примененное виконтом заклятие успокоения. Ситуацию спасла бутылка гарпы, нахально прихваченная Жаном из кабинета покойного. Пока счастливый отец надирался, ему с грехом пополам, но удалось внушить, что он движется в правильном направлении. Ибо именно его тяжелое опьянение, до одури, до отключения от действительности, позволит его друзьям!.. Именно друзьям, ближайшим, и наплевать, что с одним еще вчера разговаривал как со злейшим врагом, а с другим вообще разговаривать не собирался! Так вот эти друзья смогут довести дело до победного конца. Разумеется, победного, ибо дочь уже спасена, а остальное – мелочи, подлежуя… полежу… пдлежащие! Вот! Ино… игрор… нет, этого уже и мысленно не выго-во-варить. И плевать! Не мешайте! Я здесь усну!
Сдав вдребезги пьяного де Фронсака на руки обалдевшим слугам, отродясь не видавшим господина в таком состоянии, Транкавель поехал домой. Жан вышел по дороге, предупредив, что появится часа через два, может быть больше.
Разговор в небольшом доме на окраине Сен-Ени
– Какая честь, ваша милость! Впервые в жизни принимаю в своем доме целого барона!
– Бывшего барона, мэтр. Бывшего. Но по-прежнему вас уважающего. Однако, что случилось? В гильдии мне сказали, что вы отошли от дел.
– Обычная история, ваша милость. Старость. Дочери замужем, сыновья выросли и сами водят караваны. Хорошо водят, я знаю.