— И сколько комнат? — продолжила она допрос. Девочка в это время методично поглощала конфеты из вазочки.
— Три спальни и холл.
— А по площади?
— Не знаю, но очень большая. В Египте хорошие планировки: холл и коридор огромные, а комнаты обычные. Общая площадь не меньше ста метров.
— Я думаю, даже больше, — сказала мама.
— И что, ты у него пока единственная жена? — продолжила Валентина Николаевна.
Я поперхнулась чаем.
— Да. Абсолютно единственная. И других не предвидится. У нас так прописано в брачном контракте, — соврала я, начиная закипать.
Соседка продолжала Сверлить меня взглядом.
— А что кольца на руке нет?
— Как нет? — я протянула левую руку. — Вот. У египтян на правой руке кольцо после помолвки, а после свадьбы на левой.
— Все не как у людей. А почему белое? Серебряное?
— Белое золото. С бриллиантом, — холодно уточнила я. — Остальные драгоценности оставила дома, опасно ехать увешанной золотом. Уж извините, не могу Вам их предъявить.
— Ну, что ты, Аня, мы же просто болтаем по-соседски! — тут же заулыбалась гостья.
Мама разлила всем чай и доложила конфеты в вазочку. Внучка Валентины Николаевны смотрела на меня, не отрываясь. Захотелось принять таблетку от головной боли и лечь в постель, но я осталась и в следующие полчаса выдержала полный допрос — сколько зарабатывает муж, ношу ли я платок, много ли детей планируем завести… Причем у меня сложилось впечатление, что Валентина Николаевна ничему не поверила и продолжает считать, что дела мои плохи — только мы с мамой не хотим в этом признаваться и придумываем сказки о спокойной безбедной жизни… А на самом деле муж меня бьет, считает своей служанкой, не выпускает из дома, не дает денег, живем мы в сарае и ездим на верблюдах. И конечно, я далеко не единственная жена…
Когда мама закрыла за соседкой дверь, я взорвалась:
— Почему ее нельзя было выставить?
— Дочка, успокойся. Ну, соседка все-таки, пришла тебя проведать, — мама выглядела смущенной.
— Проведать? Это называется проведать?
— Ну, сказала бы, что ты себя плохо чувствуешь, ты же беременна. И ушла бы в комнату.
Я махнула рукой и опустилась в кресло.
— И почему ты в детстве внушила мне мысль об уважении к старшим?
Мама вздохнула и виновато развела руками.
— А вот интересно: многие из тех, кто мной интересуются, считают, что я попала в рабство?
— Да никто так не считает, Аннушка. Люди просто спрашивают, переживают, все-таки другая страна. А Валентина Николаевна… Ну такой характер у человека, забудь и не бери в голову. Ты ее видишь раз в год, какая тебе разница?
— По-моему, многие не верят, что у меня все в порядке. Подруги вчера намекнули, чтобы я узнала законы насчет вывоза ребенка из страны.