Ну и наворочал! — Тургеев не скрывал своего восхищения. — И все это за десять дней? Чем только тебе удается выжать из людей такую отчаянную работу?
— Все тем же, за что в свое время ты мне строгача влепил и премии лишил.
— Так и держишь бригаду монтажников на аккорде?
— Ты думаешь, они такие горы ворочают от страха перед моим директорским рыком? Прошли те времена, Иваныч! Теперь им подавай стимул! И не полушку за телушку после дождичка в четверг, а серебряный рупь! И сегодня!
— Когда мыть начнешь?
— Завтра.
— Что? — Тургеев остановился, оглянулся на Жарченко и снова принялся разглядывать эстакаду пром-прибора. — Вот на эту «Эйфелеву башню» из жердочек хочешь сегодня затащить бочку? Нет уж, погоди, пока я-уеду. Сам люблю кавалерийские атаки, но этот цирковой номер не по мне.
— Не сегодня, а завтра к утру затащим. Основную часть конструкции успеем еще подкрепить, а там будем по ходу работы доделывать.
Тургеев привычно фыркнул, но ничего не сказал, молча пошел к террасе.
— Прикидываешь, где можно еще приборчик установить? — усмехнулся Жарченко.
— Приборчик ты для себя поставь. Для меня выставишь — четыре.
Жарченко расхохотался:
— Ну, Иваныч! Какой-то ты Сегодня не такой! Главк, что ли, давит за золото?
Тургеев вздрогнул, как будто Жарченко прочитал его мысли.
— Что главк? Тут в обкоме такое… Первого с работы сняли!
Жарченко недоверчиво посмотрел на Тургеева.
— Ты что, на полном серьезе? За что?
— За то, что валютный цех разбазарил. — Тургеев поморщился, — Точно не помню, но формулировка такая, что по спине мурашки до сих пор бегают.
Долго шли рядом. Обоих тревожила одна мысль — что будет теперь с Тарковым? Удержится или нет? Сумеет ли перестроиться?
— Кого же избрали?
— Дальнова.
— Опять привозной?
— Из соседней области. Работал первым секретарем горкома.
— Вышли на длинную косу. Жарченко снял куртку, рубашку, подошел к ручью и долго плескался водой на грудь и лицо, пригоршнями забрасывал на спину. Вытер лицо носовым платком, растянулся на горячей песке.
— Вопрос к тебе имею, Иваныч, как к члену рев-комиссии обкома. Растолкуй мне, таежному неучу; почему первых руководителей обязательно привозят из-за моря синего-дальнего?
— Если бы меня спрашивали… — огрызнулся Тур-геев.
— Как так, не спрашивают? Не прибедняйся! Вот поедешь на областную конференцию, возьмешь бюллетенчик, чирик-вжик — и попутный ветерок Дальнову. — Жарченко перевернулся и прижался спиной к теплым голышам. — Нет, Иваныч, тайное голосование — великое изобретение нашей эпохи.
— Что-то не сработало твое великое изобретение на районной партконференции.