— Да пойми, твоя партия — это дополнительные расходы на грамм золота. Ты же за этот грамм только что по шее на балансовой получил. Мало?
— Не обо мне речь! Ты власть в районе, или тебя прикнопили к вывеске «Горное управление»?
Тургеев сузил глаза.
— Издеваешься? Да каждую строку моего тех-промфинплана в главке сто глаз сто раз под лупой рассматривают. Посидел бы вот тут, в этом кресле, узнал бы, какая она у меня власть. Если все инструкции и разъяснения собрать — стен и потолка этого кабинета не хватит оклеивать.
— Я с тобой не проект указа о расширении прав директора управления пришел согласовывать. У директора прииска прав еще меньше. Но мы же делаем кое-что. Идем на риск, проявляем предприимчивость.
— Заткнись! — взвился Тургеев. — Откуда ты словечко такое откопал? Ты же директор советского предприятия! Мало тебе Тарков за это слово по зубам надавал?
— Предприимчивость, — упрямо, по слогам произнес Жарченко. — Хозяйственная сметка. Жизнь заставляет быть предприимчивым. Ты же сам был в моей шкуре восемь лет. Сколько раз брал на себя ответственность. Помнишь? Чего же ты, начупр, теперь дрожишь? Неужели от страха потерять это кресло?
— Вот что я тебе, сметливый, скажу. Придет время, и за такую предприимчивость сажать будут. Сколько лет с тобой работаю, а понять не могу. Тебе чего — больше всех надо?
— Верю, Иваныч, понимаешь, верю, что мы такую глыбу сковырнем с тобой! Я сам вначале обозлился, когда меня начали геологи донимать…
— Кстати, Петро, не геологи, а геологиня, — улыбнулся Тургеев.
— Какая геологиня?
— Я не видел, но, говорят, — прехорошенькая!
— Уже доложили!
— Вот доносы у нас не задерживаются.
— Хотел бы — знать, в каком виде обыграли?
— Мы свой люди, Петро, не будем об этом. Ты знаешь мои грехи, я — твои. Скажи, серьезное что-нибудь?
— Она же дитя! Школьный фартучек по вечерам примеряет. Ну и люди! Ну и мерзость!.. — Сжатый кулак Жарченко взлетел над столом, но перед ним оказалась вытянутая ладонь Тургеева. — Чего ты? — удивился Жарченко.
— Жаль стола. Одна ведь щепа останется.
Жарченко какую-то секунду молча, растерянно смотрел на Тургеева. Глаза его стали темнеть.
— Ладно. Поступай, как хочешь. А людей я поставлю на ревизию.
Тургеев привычно фыркнул.
— Пойми, дурень, пока ты развернешься со своей приисковой разведкой, тебя прихлопнут вместе с прииском как муху.
Жарченко, двинувшийся было к — выходу, остановился.
— Я же делаю это не ради наживы, а в интересах государства, которое доверило мне руководство прииском. Через год я докажу: на территории, где сейчас работает мои прииск, должен быть открыт еще один. Может Сыть, и два.