Мак-Эду хмыкнул.
— И что ж с того? Нам это тоже выгодно. А Вы меня удивили, Джерри!
— Чем же?
— Язвительным тоном в отношении русских. Многие, по общению здесь и письмам, сделали выводы, что Вы совершенно ими очарованы, а Михаил ваш кумир.
Серьезно смотрю на руководителя американской делегации.
— И напрасно, Уилли. Император, конечно, не может не завораживать, но я старый дипломат, и могу не только оценить красоту и радушие, но и увидеть за ней холодные безжалостные глаза кобры. Мне такой взгляд приходилось видеть кое у кого у нас в Штатах, вы понимаете, о ком я. Так что я знаю, о чем говорю.
Министр финансов с интересом и оценивающее посмотрел на меня так, словно видит впервые.
— Что ж, вижу, что в своих опасения люди Маршалла ошиблись, и наши доверители были правы отправляя Вас сюда.
— Спасибо. Томми всегда был несколько упрям и при этом впечатлителен. А людям свойственно свои недочеты видеть в других.
— Ну, Джерри, вы явно не раз дали ему и другим повод. Наш вице-президент упорно ищет мистику в Моонзундской бойне, а вы так восторженны Псковским чудом. С ваших слов Мария — Святая.
Слегка морщусь, понимая, что действительно непозволительно расслабился и сам дал повод сомневаться в своей хватке и в своем деловом подходе. Что ж, курс моих личных акций в Вашингтоне явно просел, и пора играть на повышение.
— Уилли, меня просили понять ситуацию здесь и прочувствовать её. Но головы я не терял, и определенные наблюдения имею. Как и кое-какие предположения на сей счет.
— Поделитесь со мной, Герард?
— Конечно, Уилли. Думаю, что президенту и нашим доверителям это будет полезно.
Мы смотрели на начинавшийся на Западе закат. Я закурил новую сигару и продолжил.
— Знаете, всё здесь крутится вокруг Михаила. И я долго не мог понять его. Вся эта пропагандистская шумиха сильно мешает понять действительную природу вещей.
— Да, мистер Суворин ведет своё дело мастерски. При нем у русских стали получаться и фильмы, и песни… У нас бы он был очень богат.
— А, он и здесь очень небеден, уж поверьте мне. Титул графа ему пожаловали, а к титулу весьма и весьма щедрые комиссионные. Но он лишь управляющий, стратегические решения принимает не он. Михаил стоит за всей этой пропагандой.
— И песни пишет он?
Убедившись, что в вопросе нет скрытой подначки, я улыбнулся:
— Ну, не все. — Я улыбнулся. — Агни Парфене какой-то здешний монах лет двенадцать назад написал. А «Орел Ромейского Легиона» и официальный Гимн Корпуса Служения, ну, который про заботу, про «жила бы страна…» — эти, возможно, народные, хотя я точно не знаю. Но я знаю о том, как они хорошо найдены и к месту приложены… Михаил на поиски талантов великий мастер.