Маша подняла брови:
— Почему «на британский флаг»?
Я запнулся.
— Ну, он ведь такой… эмм…
Показываю руками какие-то разрозненные лохмотья, отчего жена лишь рассмеялась. Хорошо хоть про нацистский флаг она ничего не знает. А, может, к ее счастью, и не узнает никогда. Как и все человечество.
Но напряжение спало, и я смог вновь вернуться к проекту «Дневник».
— «Женский взгляд» сможет дать дополнительный толчок изменениям в нашем обществе. Роль женщин в Единстве и во всем мире должна быть значительно больше, чем сейчас. Разве ты с этим не согласна?
Императрица кивнула.
— Согласна.
Еще бы она не была согласна, прекрасно зная обо всех движениях и течениях за равноправие женщин в Европе и в ее родной Италии. А там, в мире, извините, даже на выборы женщин не допускали, не говоря уж о чем-то более серьезном. Неслучайно в Единство сейчас потянулись женщины и прочие суфражистки из Европы и США, которые записываются добровольцами в нашу армию, и, в особенности, в авиацию. У Галанчиковой там уже практически аншлаг. Жаль только машин в полку мало.
— Газета будет расходиться, как горячие пирожки в ярмарочный день. На тебя будут буквально… — я прикусил язык, который едва не сболтнул слово «молиться», — …равняться, за тобой будут следовать, и ты станешь главным… — ищу замену слову «имиджмейкером», — …двигателем всех изменений в общественной жизни всего мира. Ежедневная женская газета, которая к тому же, будет переводиться на основные языки Европы, это возможность взломать лед консерватизма и мужского шовинизма, дать женщинам шанс на настоящую равноправную жизнь…
Наша с Сувориным затея была довольно дерзкой. Женская газета, под редактурой (официально) камер-фрейлины Иволгиной, которая, к тому же, еще и станет (официально) владелицей этого издания, должна будет транслировать в общественное мнение новые идеи, новые подходы и новый «Женский взгляд» на происходящее вокруг, в том числе взгляд на вопросы войны и мира, на общественные реформы, на переселение в «Землю возможностей» Ромею, и, конечно же, на вопросы подготовки к грядущей пандемии, где личное слово Императрицы должно было сыграть свою весомую роль.
Нет, Маша была не против и все понимала, но связывать себя обязательствами регулярной публикации «Частного дневника Императрицы» как-то не очень-то хотела. Это был новый формат и у нее были определенные сомнения насчет того, а не скажется ли это «хождение в народ» на ее популярности. Одно дело «Благословенная Императрица» где-то там, в эмпиреях, а другое, что Императрица вдруг тоже оказывается человек. Но, там, где ту же Аликс вообще невозможно было представить, моя Маша все же была куда более прогрессивной. Возможно тут играл роль возраст, быть может, в отличие от хмурого германского орднунга, наследница Эпохи Возрождения, была более гибкой и менее зацикленной в догмах, но по факту мы обсуждали уже частности, хотя обсуждение это было весьма и весьма непростым. Ведь мне нужно было не просто согласие, а ее вдохновенное участие в этом проекте.