— Понимаю, генерал. Более того, войска, которые готовились к переброске из Ромеи в Марсель, будут сейчас отправлены в порт Венеции, а весь плавсостав Италии, который имеется на Адриатике, будет мобилизован для переброски итальянских войск с Балкан на север Италии. Поэтому обращаюсь ко всем соседям в этом регионе с просьбой предоставить для нужд нашего итальянского союзника все возможные плавсредства. Это, во-первых. А, во-вторых, будьте готовы прикрыть оголяющиеся участки фронта своими войсками.
ИТАЛИЯ. РИМ. КВИРИНАЛЬСКИЙ ДВОРЕЦ. 24 сентября (7 октября) 1917 года.
— Я не могу сидеть взаперти. У меня в эти дни очень обширная программа. Меня ждут во множестве мест, как я туда не приеду?
— Маша, солнце, ты только что пережила покушение, мы знаем, как минимум, еще об одном готовящемся. Я тебя просил даже к окнам лишний раз не подходить, а ты рвешься куда-то на какие-то массовые встречи. Ты понимаешь, как это опасно?
— Понимаю.
— Похоже, что не понимаешь.
— Это ты не понимаешь! Я не развлекаться еду, меня там ждут…
— Террористы-бомбисты.
— Это мой долг. А бомбы… Что ж, бомбу в нас могут бросить, когда угодно. Для этого есть охрана и ИСБ.
— Сегодня тоже была охрана и была ИСБ, а саквояж с бомбой упал нам под ноги.
— И не взорвался.
— Не искушай Господа своим упрямством и легкомыслием!
— Не уподобляйся моей маме, я уже от нее сегодня наслушалась!
— Я рад, что в этом дворце остались благоразумные люди.
Маша устало опустилась в кресло и помассировала свои виски. Присаживаюсь перед ней и беру ее ладошку в свои.
— Солнышко мое, кому и что ты пытаешься доказать? Я же вижу, что ты рвешься туда не только потому, что у тебя есть утвержденная программа. Это из-за слов того сумасшедшего?
Она подняла взгляд и в глазах у нее была мука душевных терзаний.
— Я — должна, понимаешь? Если я не поеду, то все решат, что я испугалась. Слухи пойдут, усиленные пересудами и сплетнями. Никакой Суворин не сможет прекратить эти разговоры. Тем более в Италии. Если я спрячусь, то мы навсегда потеряем инициативу.
Качаю головой.
— Это безрассудство. Такое же, как выйти на арену Колизея, где тебя поджидают голодные львы. Своей глупой гибелью ты никому ничего не докажешь.
— Твое сравнение некорректно. Да, определенный риск есть, но это всего лишь риск, который присутствует во время любых массовых мероприятий с нашим участием, а вовсе не гарантированная казнь. Возможно, сегодня этот риск немного выше, но не настолько, чтобы я не могла высунуть нос на улицу. Как говорит русский народ: волков бояться — в лес не ходить, так ведь? К тому же, если кому-то сильно захочется, то покушение может произойти прямо здесь, во дворце.