Тесть кивнул.
— И самое паршивое, что если немцы ударят завтра-послезавтра, то нам опять будет нечем обороняться.
Качаю головой.
— Нет, Виктор, это полбеды. Хуже, что мы выведем итальянские войска с Балкан, а это чревато…
Я запнулся, увидев спешащего генерала Артемьева.
— Ваше Величество! Срочное сообщение! В Германии раскрыт заговор. Гинденбург, Людендорф и ряд высших командующих арестованы по обвинению в государственной измене, мятеже и узурпации власти. Кайзер Вильгельм обратился к народу по радио и пообещал, покарать изменников, виновных в намеренных действиях, которые повлекли за собой поражения Рейха на суше и на море…
ГЕРМАНИЯ. ПОТСДАМ. НОВЫЙ ДВОРЕЦ. Несколькими днями ранее.
— То есть вы видели русского императора?
— Не только видел, Ваше Величество, но и имел с ним довольно продолжительную беседу.
— И что же он желал передать мне?
— Ничего, Ваше Величество. Единственное, что он сказал на этот счет, было: «Если вам представится случай быть допущенным к моему царственному брату и кузену, передайте ему все, что вам пришлось пережить, все, что вы смогли понять и все, чему свидетелем вы были».
Кайзер нахмурился.
— И что это значит?
Адмирал Сушон, стоя навытяжку, не счел для себя возможным допускать излишнюю вольность в своих словах и оценках.
— Не могу знать, Ваше Величество.
— Хм. Ну, хорошо, и чему же свидетелем вы были?
Наступал весьма сложный момент, который был чреват весьма крупными проблемами. Но, с другой стороны, Сушон вообще не ожидал того, что его захочет видеть кайзер. Все ж таки, плен есть плен. И пусть их встреча носит сугубо неофициальный характер, но, все же, сам факт такой встречи мог бросить тень на монарха.
— Я, Ваше Величество, был свидетелем падения Османской империи, видел то, как русские разгромили турок, но, в то же самое время, воздавали дань уважения германским морякам, которые погибли в сражении с российскими войсками в бухте Стения, которую русские ныне именуют бухтой баронессы де Боде. Я видел, коронацию в Константинополе и видел, как площадь перед Софией пала на колени, когда юная императрица пела гимн. Я все это видел, Ваше Величество, видел своими собственными глазами. По итогам нашей встречи, царь Михаил сказал мне: «Вы будете переданы Германии в Стокгольме в качестве жеста доброй воли. По пути в Швецию вы вольны посещать любые города и местности, за исключением прифронтовой полосы и военных объектов. Вы будете вольны самостоятельно выбирать маршрут и разговаривать с кем пожелаете. Вас будет сопровождать лишь один человек — подполковник фон Мейендорф, но не как конвоир, а как лицо, которое будет следить за тем, чтобы вам не чинили никаких препятствий».