– А что если мы увеличим скидку до пятидесяти?
– Хорошо.
– То есть, вы согласны?
– Да.
– А как же Борис Ефимович?
– У меня есть доверенность на право первой подписи.
И прямо у меня на глазах он открыл ноутбук и внёс в договор новые условия. Затем распечатал в двух экземплярах с флэшки и тут же подписал, не забыв шлёпнуть печать. Я машинально поставила свою подпись.
– Ещё раз с наступающим Новым годом, Ольга Марковна! И поздравляю с удачной сделкой!
Он улыбался неестественно широко, словно загипнотизированный… Стоп! Выходит, что же? Это я его загипнотизировала? Но так же не бывает?! С другой стороны, как ещё объяснить, что он согласился на эти чудовищные условия? Представляю, что с ним сделает Борис Ефимович, когда узнает! Впрочем, не всё ли равно? Главное, чтобы он не понял, что произошло на самом деле.
Когда машина Турецкого скрылась из виду где-то в конце Благовещенского переулка, приютившего наше офисное здание, я, наконец, очнулась.
– Ольга Марковна, – пресно поинтересовалась Маша, заглядывая в кабинет, – вам ещё что-нибудь нужно?
– Ладно, – весело бросила я, довольная собой, – идите уже домой. С наступающим!
Машина физиономия мгновенно просияла.
– И вас с наступающим, Ольга Марковна! Сейчас…
Она исчезла за дверью и через секунду вернулась с небольшой коробочкой в новогодней обёртке с колокольчиками и шарами.
– Это вам.
– Маша…
– Это костяной фарфор, – тараторила она, разворачивая упаковку, – дядя Слава из Китая привёз. Ручная работа. А я знаю, вы очень любили ту чашку, что разбилась на днях.
– Да, она была мне дорога.
– Вот!
Маша отодвинулась, демонстрируя великолепную работу китайских мастеров. Не то чтобы я была поклонницей фарфора или китайцев, но ту разбитую чашку мне подарила Эмма ещё в детстве. По правде сказать, это был набор – чашка и блюдце с нежной веткой сакуры (или что у них там растет?), а вторая чашка с блюдцем была у Нины. Эмма заказала их какому-то очередному родственнику, который не то ехал в Китай, не то проезжал через Китай. И вот эта самая чашка разбилась на днях, причем совершенно нелепым образом. Я к ней даже не притрагивалась, только протянула руку. А она вдруг треснула и распалась на две половинки.
– Спасибо, Маша. Очень мило.
Я, конечно, со всей этой суматохой о подарках забыла. С этой мыслью села в свежеоткопанный с помощью Вадима фольксваген и отправилась по магазинам. Накупила кучу барахла сотрудникам, не забыла и о Петре Семёновиче. Но самое главное – Эмма.
Доктор Качарян с утра сообщил, что ей стало лучше. Прямо камень с души свалился. Поэтому еду к ней с лёгким сердцем с цветами (она очень любит розы) и очаровательным итальянским зонтом в подарок. Попробую уговорить доктора закрыть глаза на мое присутствие в честь праздника.