Лыков не удержался и задал неизбежный вопрос:
– Игорь Алексеевич, когда нам ждать войны?
– По данным нашей разведки, а мы опираемся на программы перевооружения германской армии, – тевтоны нападут весной пятнадцатого года. Если раньше не случится чего-то экстраординарного, что может все ускорить.
– А русская армия, как всегда, не готова?
– Увы. Денег нет! После несчастной войны с Японией финансы никак не оправятся. Нужно заново создавать флот. Развивать авиацию. Программа есть, она рассчитана до семнадцатого года. Мы не успеваем.
– Но хоть что-то делается?
– Да, и многое, – кивнул капитан. – Помните, в Одессе я вам рассказывал про скрытые резервы?[58] В кадровых частях введены новые офицерские и унтер-офицерские должности. При мобилизации это даст тридцать пять второочередных дивизий! Артиллерийские батареи переходят с четырехорудийного состава на шестиорудийный. Готовится создание двадцати двух новых кавалерийских полков. Ведь именно конница будет воевать первые несколько недель, пока армия мобилизуется и прибудет на границы. Формируется Финляндский корпус, наращивается средняя артиллерия и запасы снарядов к ней. Но мы не успеваем катастрофически. Поэтому то, что в наших силах – как, например, создание русскими талантами нового оружия, – надо довести до ума.
– То есть Рябоконь все же русский самобытный талант? Наподобие Кулибина? – уточнил статский советник.
– Очень похоже на то. Ведь он и правда изобрел бомбомет без лафета и без противооткатных устройств. Так?
– Ну, туземец Кайтлесов хоть и считает, что лучше всех в ауле изъясняется по-русски, но таких слов не знает.
– Рябоконь представил в Главное артиллерийское управление схему своего бомбомета с описанием. Очень сжато, многое он нарочно не расшифровал, но суть ясна. Реализована простая идея. Есть плита, самая тяжелая часть оружия. К ней шарниром крепится ствол. На нем примитивные прицельные приспособления: наводка вверх-вниз и вправо-влево. В стволе игла, накалывающая капсюль. Максимальный угол возвышения – восемьдесят градусов, то есть бомбу можно швырять на тридцать саженей перед собой. А у германцев угол всего шестьдесят градусов. И последнее – сошки для подпорки ствола. Все! Из записки следует, что подхорунжий внес много новшеств в разработку боеприпаса. Во-первых, он сделал его надкалиберным, как придумал еще Гобято…
– Поясните штафирке, что такое надкалиберный, – перебил капитана Лыков и кивнул на помощника.
– Я, кажется, догадываюсь, – заявил Сергей. – Ширина снаряда больше ширины дула?
– Да, – кивнул Продан. – В ствол вкладывают стержень нужного калибра. А на конце бомбы – стабилизатор, чтобы она не кувыркалась в полете. За счет того, что диаметр бомбы большой, вес взрывчатого вещества значителен. Но Рябоконь пошел еще дальше. Он разработал несколько видов боеприпасов: гранату