– Отправлю тебя в Иркутск, как только закончу здесь. Обязательство перешлю в каторгу в запечатанном конверте с шифром «секретно». Никто не узнает. А там наладишь сотрудничество. И на поселение раньше выйдешь, и домой вернешься.
– Спасибо, Богу буду за вас молиться.
Уже уходя, Шепель вспомнил:
– Да, ваше высокородие! Володя послал сообщение Асьминкину. Про вас.
– Хм. И что в том сообщении, знаешь?
– Там сказано, что вы очень умный. Надобно вас поэтому убить.
Питерца словно обдало холодным душем. Давно не устраивали на него охоту…
– Такой сговорчивый был твой Володя. Столь добросовестно помогал найти Шкуропата. А сам ножик на меня точит, двуличная душа.
– Он с детства кривой, – сказал в оправдание двоюродного брата каторжник. – Конфекты завсегда делил так, что ему больше доставалось, а мне меньше. А драться там или кого наряхать – меня посылал.
Расстроенный сыщик отправился в город. Опять перед тюрьмой не оказалось извозчика, и пришлось идти пешком. На этот раз командированный дошел аж до Черноморской. Калоши перепачкал – дальше некуда. Жадина Роккель, что же ты всю набережную не замостил!
В сыскном отделении царило напряженное ожидание. Когда придет депеша из Романовского хутора? И что в ней будет? За начальника остался Тимошенко. Он нервничал и плохо слушал Лыкова. Тот вынужден был проявить свою власть:
– Господин неимеющий чина! Извольте отвечать на вопрос.
– Виноват, – очнулся от дурных предчувствий надзиратель. – Прошу повторить, мимо ушей пролетело.
– Повторяю: когда у нас открытие общества взаимного кредита табаководов?
– Не могу знать, ваше высокородие…
– Выясните и доложите. Срок – нынешний вечер.
– Слушаюсь. А однако, Алексей Николаевич, – пошто нам табаководы? Вроде мы теперь к нефти принюхиваемся, а не к самосаду…
Лыков рассказал наличным надзирателям, что ему сообщил Иван Шепель. И добавил, что Азвестопуло-старый высказывал ту же самую догадку Азвестопуло-молодому.
Жуковский сразу заявил:
– Вполне в духе этой сволочи. Чтобы он пятнадцать тысяч кому-то отдал? Только если потом обратно забрать, вместе со шкурой. Пойду.
– Куда?
– На помещение посмотрю. Банк табаководов, о котором вы спрашивали, откроется завтра. Сначала торжественный молебен, потом заранее заготовлен первый клиент, вечером торжественный ужин. Как бы, пока я хожу, не ограбили, ха-ха!
– А где, где помещение? – кинулся к плану города Лыков.
– Вот. Красная улица, дом Бейма. Это где львы – помните?
– Какие львы? Ах, те четыре?
– Именно. Здание шикарное, там и без того два банка обосновались: Русско-Азиатский и Волжско-Камский. На первом этаже мануфактурный магазин Шоршоровых и податное присутствие. Табачники сняли три комнаты с угла, второй этаж над магазином.