Я заставила себя это сделать. За последние годы я наловчилась заставлять себя. Да, меня колотило от страха, мне казалось, что в комнате очень холодно, хотя такого никак не могло быть. Я даже не выдержала и схватила с полки тяжелую бронзовую статуэтку — лишь бы не идти туда с пустыми руками. Плевать, что я выгляжу смешно, никто ведь не увидит, а мне так спокойней! Это был компромисс с собой: да, я выйду, я буду вести себя как взрослая, но я не буду делать это безоружной!
Я не включала свет, потому что золотого сияния фонарей с улицы мне вполне хватало. Дрожащими руками я отперла замок спальни и выглянула в коридор, где и стояло большое, в полный рост, зеркало.
В коридоре никого не было. Но стук здесь звучал громче, четче, отчаянней… Стучали точно по зеркалу — и точно изнутри.
Здравый смысл окончательно стушевался, уступив место панике. Ночью все иначе, правила разумного мира просто не действуют, ты остаешься один на один с чем-то древним, примитивным, скрытым в глубине твоей души. Не важно, какой сейчас год и какой путь проделало человечество. Я вдруг поняла, как чувствовали себя первые люди, робко выглядывавшие из пещер в темноту — где их уже поджидали монстры.
Я сдалась. Я захлопнула дверь, заперла замок, я отскочила подальше, а проклятый стук все не утихал. После такого я не могла вернуться в кровать и сделать вид, что ничего не происходит! Я завернулась в одеяло, потому что мне становилось все холоднее, и сжалась на кресле напротив двери. Я понимала, что если там действительно… нечто… то я уже ничего не изменю. Но я хотела видеть его, видеть, как это случится!
Ирония заключалась в том, что я никому не могла позвонить. Я только сейчас вспомнила, что мой телефон остался там, в коридоре — напротив зеркала! А значит, все равно что на другой планете. Да и кому бы я позвонила? Решилась бы я вообще подать голос? Нет, вряд ли, ведь это могло привлечь ко мне того, кого пока сдерживало зеркало. Максимум — написать сообщение кому-то из друзей, попросить приехать и спасти меня.
Вот только не было у меня таких друзей, которые, бросив все, метнулись бы ко мне посреди ночи. Раньше был один человек, всего один… но что теперь вспоминать об этом? Нет, я осталась одна, и я чувствовала себя маленькой и потерянной.
В этом была какая-то злая издевка: обычно в моем доме трудно почувствовать себя в одиночестве. Слышно все, что происходит вокруг! Но поздняя ночь приглушила звуки, усыпила людей, и осталась только я — и тот, кто стучал по зеркалу.
Мне казалось, что этот стук, отчаянный, зловещий, длится целую вечность, однако и вечность когда-нибудь заканчивается. Он наконец затих, погрузив меня в звенящую тишину пустой квартиры. Я все сжимала дрожащими руками эту проклятую статуэтку, вслушивалась так, что даже дышать забывала, но звук больше не вернулся.