— Нечего тут понимать.
— А я вот не уйду! Не уйду, пока мы не помиримся!
Ей, наверно, казалось, что это очень смешно. Или мило. Кто поймет, что у нее в башке творилось! Но я была не настроена вести переговоры с бабищей, которая разрушила лучшее, что было в моей жизни.
В тот день я впервые ударила человека. Это раньше мне казалось, что я на такое не пойду, да никогда в жизни, рука не поднимется! Когда стало надо, все поднялось, и Викуля получила по накачанным губищам.
Как и следовало ожидать, крику было — до одурения. Никаких серьезных травм Вика не получила, но все равно подала на меня в суд. Я заплатила штраф, но ни о чем не пожалела, вот честно, те ощущения стоили и больших денег!
С тех пор мы с Викой не виделись, она избегала меня, как чумы. Я не придала ее словам про странности Руслана никакого значения, он вел себя так, как и полагалось предателю и изменнику. Я верила, что эта глава моей жизни закрыта.
* * *
Я заметила за собой новую привычку: называть Руслана «детка». Эту привычку смело можно было считать вредной.
Понятно, что есть пары, где «детка» друг к другу обращаются постоянно. Но у нас с ним такого никогда не было, да и не подходило ему это слово. «Детка» — это гламурный мальчик с напомаженными волосами, в розовой рубашечке да с красной ниткой на запястье, для меня всегда так было. Но не Руслан, он ни внешне, ни внутренне не «детка».
И все равно я говорила это ему.
— Детка, пора мыться.
— Детка, пересядь, пожалуйста.
— Детка, я сейчас вернусь.
Сначала я еще пыталась перестать, а потом поняла, что это безнадежно, по-другому уже не будет. Я просто не видела в нем того Руслана, которым он был раньше и которому не подходило это слово. А нынешнему обитателю моей квартиры было все равно, как я к нему обращаюсь.
Я понемногу привыкала к жизни с ним, к тягучей и ужасной новой жизни. Я закончила оформление документов, выслушав в свой адрес сотню замечаний и упреков. Я запомнила, когда нужно давать ему лекарства, и больше не сверялась с составленным мною же графиком. Я нашла телефон нескольких социальных работниц — единственных, с кем я имела право оставлять Руслана, пока я занята.
А оставлять его одного я больше не собиралась. У него просто какая-то суперспособность обнаружилась: он калечился на ровном месте! Я так и не разобралась, откуда у него взялся тот здоровенный кровоподтек. Но это хотя бы можно было объяснить тем, что меня не было рядом и я за ним не следила. Так ведь история повторилась! Я то и дело замечала на его теле новые синяки и ссадины.
Соцработницы клялись и божились, что глаз с него не спускали. Хотя, подозреваю, они твердили бы то же самое, если бы были действительно виноваты. Я верила им не поэтому, просто синяки появлялись и когда я с ним сидела. Утром еще не было, а вечером смотрю — пятно! И это при том, что, пока я работала, он просто сидел рядом и ничего не делал.