Она искала пути вылечить Руслана, но медицина не могла ничем помочь. Тогда Ирина Георгиевна занялась непонятно чем, стала искать какие-то мистические пути спасения, только и всего. Разве это не логично? Утопающий хватается за соломинку — это она и делала.
Доводы гласа рассудка помогали успокоиться, но не до конца. Ну не получалось у меня поверить, что все в истории Руслана так однозначно! Приступ в ванной, раны на его теле, постоянно пониженная температура… Это как объяснить? Медицина так точно не может!
Поэтому я перебрала бумаги, сложила те из них, что были мне непонятны, в отдельную папку и унесла с собой, чтобы снова изучить дома. А еще я забрала ноутбук Ирины Георгиевны, стоявший на столе. Он полностью разрядился, у меня не было времени возиться с ним прямо сейчас, я и так задержалась. Но в нем вполне могли быть ответы, которых мне пока не хватало, связующие нити между этими бумагами.
Дни в ноябре короткие, поэтому, когда я вернулась домой, сумерки уже сгустились, хотя время было совсем не позднее. Дом приветствовал меня разноцветными огнями окон — и только в моей квартире было темно.
Так, а это еще что за чертовщина? У меня большая часть окон выходит на эту сторону, и хотя бы в одном должен быть свет, да хоть отблеск огней из коридора! Неужели эта девица все-таки решила, что ей надоело, и ушла?
Я выскочила из машины и сразу же набрала ее номер. Мне было не просто неспокойно — мне было страшно, и я злилась. Мне нужно было хоть какое-то объяснение, однако объяснения не было. Ее телефон работал, она просто не снимала трубку.
Я даже не помню, как добралась до квартиры, этот момент просто исчез из моей памяти. Вот я стою у машины — а вот уже перед дверью, вожусь с замком. Заперто, и это хорошо… Должно быть хорошо. Должно же хоть что-то быть хорошо!
В квартире меня встречали пустота и тишина. Свет действительно не горел, и в моей квартире, которая вдруг показалась мне непривычно огромной, не раздавалось ни звука. А ведь тут два взрослых человека, с чего им таиться, словно мышам!
— Руслан! — крикнула я. — Алеся!
Ответа не было. Мой телефон снова начал дозваниваться до соцработницы, я по инерции снова и снова нажимала на вызов. Вот тогда тишина и рухнула — нарушенная мелодией. Телефон сиделки все еще был здесь, и она тоже никуда не ушла, она просто не могла мне ответить.
Я включила свет — сначала в коридоре, а потом и во всех комнатах, куда заходила. Я нашла их в гостиной — и Руслана, и девушку. Руслан сидел на полу, устало прислонившись спиной к стене и прикрыв глаза. Но он, к моему немалому облегчению, был жив и здоров.