— Так от чего она умерла? — не выдержала я.
— По предварительной оценке эксперта, от анафилактического шока.
— От… чего?
Среди всех версий, которые я успела за ночь перебрать в уме, этой не было.
— От анафилактического шока, — повторил следователь. — При первом осмотре трупа у нас были все основания полагать, что ваш муж задушил Алесю Вячеславовну, поэтому и его, и вас задержали. Но оказалось, что дыхательные пути были перекрыты изнутри, а не снаружи. Кровь, которую обнаружили рядом с телом, объясняется травмами, которые жертва нанесла себе сама. Рискну предположить, что в момент, когда это началось, она пыталась хоть что-то изменить, она задыхалась и изодрала себе всю шею.
— Но почему она задыхалась? Я так понимаю, анафилактический шок — это проявление аллергии… На что у нее могла быть такая аллергия? Как такое вообще могло произойти?
Алеся сидела в обычной городской квартире, я ее не отправляла ни в тропики, ни в джунгли. Не думаю, что в моем доме было нечто такое, чего не было в ее доме — и в тысячах домов по Москве. Так какого черта?!
Однако тут уже у следователя ответов не было.
— Будем разбираться. Но, согласитесь, маловероятно, что ваш муж может быть как-то причастен к этому. Во время допросов он вел себя очень спокойно, ни при каких обстоятельствах он не проявлял агрессию.
Мне не хотелось даже представлять, какие «обстоятельства» могли устроить ему полицейские, обозленные видом убитой молодой женщины.
— Мне нужно его забрать, — напомнила я. — Он слишком долго был один!
— Не думаю, что его это расстроило…
— А это уже не вам судить!
У меня была бессонная ночь и не слишком приятный день накануне, я не была настроена на дипломатию.
Меня наконец-то отвели к Руслану. Он выглядел куда лучше, чем я ожидала, — по крайней мере, на первый взгляд. Никто его не избивал, не унижал, его одежда осталась чистой. Да он вообще не изменился, как будто ничего и не произошло!
Сейчас эта апатия угнетала меня больше, чем обычно, но я не собиралась показывать это следователю. Чтобы сдержаться, я снова вспоминала его в тот момент в ванной — когда он на пару секунд стал по-настоящему живым. Может, это было и неправильно, однако я не могла иначе, мне нужна была эта надежда!
И меня, и Руслана привезли сюда полицейские, моя машина осталась во дворе, и пришлось вызывать такси. Я усадила Руслана на заднее сидение, он позволил его пристегнуть. Хороший мальчик. Детка.
Город только-только просыпался, нас ожидала дорога домой, а я сидела рядом с тем, что осталось от моего мужа. Думать о нем нынешнем и о том, что произошло с сиделкой, мне не хотелось. Вместо этого я сосредоточилась на прошлом.