– Не способна… – тяжело вздохнула Людмила, отрицательно покачав головой. – Снова под капельницей лежит.
– Что будем делать? – растерялась Дарья, пытаясь найти выход и принять для себя решение. «Вроде как правильней послать сейчас все подальше… А с другой стороны, там сходит с ума конкретный человек, вчера еще счастливая женщина, которая сегодня не хочет жить, и ей нужно попытаться хоть чем-нибудь помочь… Правда, чем помочь-то, на самом деле и не ясно…» – сумбурно крутилось у нее в голове, и она чуть слышно промолвила: – Я даже не знаю, о чем с ней говорить. Не знаю, и все.
– Не улетай, задержись еще на день! – взмолилась Людмила. – Христом-богом прошу, не улетай. Дай нам еще один день. Мы выясним, что случилось. Ты же видишь, она уже начала рассказывать. Найдем ту стриптизершу, узнаем все.
– И что?.. Что мы сможем сделать? – в голосе Даши звучало сомнение.
– Ну хоть что-то!.. По крайней мере, поговоришь с ней, Даша. Пойми, ты – наша последняя надежда. Ну хочешь, мы тебе вдвойне заплатим за эту консультацию. Ты просто не можешь сейчас вот так улететь. Пойми это. – На глазах у Людмилы появились слезы, а голос ее задрожал.
– Вижу, что не могу… – задумчиво потерла виски Дарья. – Вижу… И дело не в двойной оплате… Уж больно плоха ваша Света… Хорошо, – вздохнула она. – Давайте так… Останусь еще на один день. Только на один. Дольше – нет смысла. Если и завтра она ко мне не придет, вам нужен не психолог, а психиатр. Чувствую, все к этому и идет, тем более что она уже и пить начала. С таблетками это вообще опасно.
– О господи, надеюсь, пронесет! – испуганно перекрестилась Людмила.
– На вашем месте я бы уже начала его искать. Не уверена, что мне чем-то удастся ей помочь. Но давайте еще попробуем завтра, – окончательно решилась Дарья. – Так же в пять, а я пока поищу еще какие-нибудь материалы. Как договаривались, вместе приходите. Но, Мила, учти, – добавила под конец она. – Если у меня не появится большей информации, это будет пустой разговор. Так, чтобы только немного отвлечь ее от проблем. Это мало чем поможет. Почти бессмысленно. Потом я уеду, и все истерики начнутся по новой. Даже если мне и удастся ее немного успокоить.
Когда она вернулась домой, Павел разбирал вещи после катания. Развернув к себе рабочей стороной сноуборд, он внимательно осматривал царапины, бормоча себе что-то под нос с довольным видом.
– Нормально все! Мелочи только, можно даже на шлифовку не отдавать. Первый раз так удачно сезон закрываю. Доска не убитая, почти как новенькая. Блеск! Всегда бы так! Не ожидал даже. – И, отставив сноуборд, он потянулся к сумке.