Я лежала, судорожно пытаясь сделать вдох. Вокруг — воздух, а я, как рыба, выброшенная на берег, просто не могла проглотить разлитый повсюду кислород. Пальцы непроизвольно заскребли по брусчатке. Горло словно опоясал огненный жгут. Перед глазами начало темнеть.
Отрезвил женский визг. Истошный, всепроникающий. Он, как пощечина, хлестко ударил по ушам, заставил мозг переключиться. Мышцы грудной клетки, вырвавшись из-под контроля запаниковавшего разума, привычно сократились.
Сколько я так пролежала, приходя в себя? Мне казалось — целую вечность. В сознание ввинчивался все тот же женский крик, подхваченный еще несколькими голосами. Где-то вдалеке раздался свист патрульного, оповещающий о том, что произошло нечто из ряда вон выходящее. Затылок ощутил вибрацию булыжника от еще далекого топота.
Медленно, прикладывая неимоверные усилия, села. Подол платья бесстыдно задрался, оголив ноги в чулках. На капроне зияли оплавленные жаром проплешины. На светлую ткань тут же упали алые капли. Почему, когда носом идет кровь, ее всегда столько? Но от созерцания все увеличивающегося числа красных пятен меня отвлек еще один, на этот раз не столь мощный, взрыв.
Огненные языки лизали покореженный остов магомобиля. Осознание. Еще не полное, но отчетливое: Стэн погиб. Он умер так же, как и Лили, выбежавшая на крыльцо с моим клатчем. Ей оторвало кисть. Пальцы, уже не принадлежа хозяйке, все так же сжимали мою перламутровую сумочку.
Эта чуждая, пугающая до дрожи картина изящной женской руки, для которой природа отчего-то пожалела веснушек, против этого щедро раскрасив ими лицо, вывернула меня наизнанку. Красивые кисти, без узлов и жесткой, огрубевшей кожи… так похожие на мои.
«А ведь на месте Лили могла быть я!», — эта мысль, принесшая с собою вторую волну паники, потянула за собой товарку: «Генри! Срочно надо добраться до Генри! Он поможет, закроет собой от любой опасности».
Я, как чумная, поднялась, и, шатаясь, не глядя вокруг, пошла прочь. У меня была единственная цель: добраться до причала. Туда, откуда батискафы отправляются на верфи Южного Ольса.
Бредя по улицам, я старалась не думать о случившемся. Иначе чувствовала, что окончательно сорвусь в бездну, потеряю рассудок и навсегда заблужусь в лабиринтах безумства. Но перед мысленным взором все стояла картина: покореженный магомобиль и обугленное волной огня тело Лили на ступенях. И лишь ее уцелевшая рука с алебастровой кожей.
Не думать.
Не думать.
Не думать.
Я повторяла про себя эти слова, как мантру. Так же монотонно, как стучит отбойный молоток, так же размеренно, как капает вода из крана, в такт механическим шагам, не обращая внимания на то, как прохожие выворачивают головы мне вслед.