Еще утром он решил, что пошлет все мысли об этой пигалице куда подальше. Навязанный якорь. Да нужен такой три раза!
Решил мозгами, а вот сейчас, они, подлецы, напрочь отключились. Зато все остальное и не думало. Ему хотелось дотронуться до нее. Просто дотронуться. Как тем каплям, которые падали с неба и ударялись о ткань.
Ее одежда промокла насквозь, отчетливо обрисовав фигуру. Тонкую талию, острые плечи, затвердевшие от холода соски.
— Я пойду, — она нерешительно попятилась, проиграв поединок взглядов.
— Мокрая, голодная и почти раздетая. Куда ты пойдешь?
— Я не раздетая, — пигалица обхватила себя руками, закрывая грудь.
— Если бы ты была совсем раздетой, то это так бы не привлекало. А сейчас, глядя на тебя… да любой бандит из подворотни посчитает своим долгом тебя отыметь.
Она вздрогнула от пошлой и неприкрытой правды, а потом все же набралась смелости:
— Как и ты?
Это был удар под дых, но заслуженный.
Шенни.
Я смотрела на ловца, который застыл напротив меня. Напряженный, замерший словно для броска. Почему каждая наша встреча напоминает поединок?
— Ты меня боишься? — он ответил вопросом на вопрос.
Я не стала лукавить, раз уж этот ненормальный словно нюхом чует ложь:
— Да.
— Прости. Я не хотел, — он выдохнул, а потом схватил меня за руки, словно боясь, что я убегу, и выдал: — Вернее хотел, но … бездна, как же с вами, женщинами, сложно.
Дождь хлестал, и меня начала колотить дрожь. То ли от страха, то ли от холода.
— Ты замерзла, — не вопрос. Утверждение. — Давай поговорим в другом месте. Где хотя бы ты не продрогнешь до костей от осеннего ливня.
Я хотела уже замотать головой, когда ловец добавил:
— Я клянусь своим даром, что и пальцем тебя не трону во время этого разговора. И после, когда буду провожать до дома.
Формулировка меня слегка насторожила, и я бы еще подумала, но тут в носу защипало. Чихнула. Оглушительно. От души.
Больше не спрашивая ни о чем, он подхватил меня на руки. Я пробовала вырываться, но куда там. А потом открылась черная воронка лабиринта.
В нос сразу же ударили запах гнилья и тухлых яиц. Во рту поселилась вязкая горечь, а руки… лишь крепче прижали меня к горячему мужскому телу.
— Потерпи немного. Сейчас, — слегка надсадный голос прозвучал у самого уха, и спустя несколько минут мы вышли в прихожую.
Он опустил меня на пол, и к нам тут же выскочила кошка. Рыжая, холеная. Она распушила хвост и начала закладывать круги вокруг хозяина, но не терлась, лишь дергала усами. Видимо, киску не прельщали мокрые брюки ловца.
— Ванная там, — он указал мне на дверь. Сейчас включу горячую воду и принесу теплый халат.