— Всё, — выдает врач после какой-то возни.
На спине появляется неприятное ощущение, а затем врач ругается матом.
— Это можно удалить? — спрашивает бабка со странной интонацией.
— Да… Только не понимаю, как она все еще жива, да ещё и в сознании. Это просто… невозможно. Первый случай подобного в моей практике.
Мужчина, удерживающий меня, тоже нагибается посмотреть на что-то на моей спине, а потом снова смотрит на меня, поджав губы. Что они там видят? Что там такое? Мех? Я превращаюсь? Что происходит? Меня убьют?
— Ее надо в операционную, срочно. Если началось заражение крови…
— Ты думаешь, с подобным может такое случится? — с иронией выдает второй мужчина, перебивая доктора.
— Рад, — недовольно шикает на него бабка.
— Нет, я хочу знать, что оно такое, прежде чем разрешать жить, — он сдавливает моё лицо одной ладонью, заставляя смотреть в черные глаза.
Молчу, ничего не говорю. Взгляд мне знаком, столько презрения и уверенности в своем превосходстве, что даже тошно.
— Рад, она ещё ребенок, — пытается защитить меня доктор, но его слова не имеют эффекта.
— Что ты такое? — говорит он, выразительно давя пальцами на и так болящие щеки.
— Рад, — снова неодобрительно зовет бабка.
— Говори, а то убью тебя, — обещает он.
Вторая рука сжимает шею, не только чтобы напугать. Как так можно? Раз они так сильно ненавидят волков, тогда кто они? Люди? Все эти примочки, как в голливудских фильмах, оборотни на поводках…
— Кто… вы? — выдыхаю вместо ответа.
Голос не слушается меня, губы болят жутко.
— Отвечай! — кричит этот мужчина на меня, так что зажмуриваюсь.
— Прекращай ее пугать, — шипит зло бабка, даже хватает мужчину за руку.
— Отойди, — кричит в ответ этот Рад, а затем поднимает меня на ноги.
Точнее пытается, ибо ноги меня не держат. Сдавливает шею, поднимая за нее в воздух. Дыхание перехватывает, хриплю, пытаясь освободиться. Когда мне кажется, что это уже конец моих мучений, меня отпускают, так что падаю на пол не в силах пошевелиться больше. Жадно хватаю ртом воздух, понимая, что скоро, наконец, вырублюсь.
— Что ты такое? — повторяет свой вопрос этот Рад, наклонившись надо мной.
— Человек, — шиплю в беспамятстве.
Меня резко поднимают с пола и снова хватают за шею. Только в этот раз я выключаюсь быстрее, чем успеваю снова чуть ли не задохнуться.
* * *
— Проснулась? — спрашивает бабушка.
— Нет, — слышу голос доктора, но не тороплюсь открывать глаза.
Запах медикаментов повсюду, и я понимаю, что ко мне вернулось обоняние. Слегка поворачиваю голову, понимая, что лежу на животе. Боли нет, зато есть какая-то пустота. Кажется, я под сильными лекарствами и обезболивающими из разряда «с наркотическим эффектом». Открываю глаза, точнее глаз, второй открыть не получается, скорее всего он плотно забинтован.