Чем дольше он говорил, тем яснее становилось, что фокус не удался. И если по лицу кастеляна сложно было что-то понять, то лицо церковника отчетливо вытянулось в изумлении. Судя по всему, патент их не впечатлил. Совершенно. Ни в малейшей степени. И его доводы тем более.
— Я правильно понимаю, что вы, сэр Реджинальд, хотите заявить свои права на владение замком и землями, и статус лорда?
— Именно. — особого энтузиазма в голосе кастеляна не было, но, может быть, он предложит квест? Ага, учитывая, что интерфейс ему недоступен, провалить чертов квест, не зная условий выполнения и ограничений — проще простого.
— Сэр Реджинальд. — голос священника, про которого он совсем забыл, заставил капитана вздрогнуть.
— Я понимаю, что вы обеспокоены сложившейся ситуацией и из лучших побуждений хотите взять на себя нелегкую ношу правителя. Вы, наверное, считали, что ваш статус дворянина может помочь нам в процессе установления контакта с соседними владениями, но… Видите ли в чем дело, нам не с кем выходить на контакт, наша долина окружена демоническими землями.
И в таких условиях на первое место выходит не происхождение, а вера. А вы, сэр, не паладин и даже не прелат. Возможно, вы хороши как боец и командир, но от правителя требуется много, много большее. Он должен быть символом веры, столпом веры, воином святой церкви.
Несомненно, вы, как рыцарь, являетесь одним из претендентов на звание паладина, но… Ваша горячность и поспешность в действиях говорит о том, что вам… Необходимо получить больше опыта до того момента, когда ваша кандидатуры сможет быть одобрена. Я бы даже сказал, намного больше опыта. Вы оставили командование фортом, покинули его на ночь глядя, ослабили гарнизон на целую треть — и все это ради того, чтобы продемонстрировать нам дворянский патент?
В виду этого поступка я даже начинаю сомневаться в том, целесообразно ли вам оставаться капитаном северного форпоста, все-таки он критически важен в плане обороноспособности. Ни в коем случае нельзя допустить его падения, это вопрос жизни всей долины. Вы осознаете это, я надеюсь?
Голос священника, в начале монолога мягкий и вкрадчивый, в конце сочился раздражением. Кастелян слушал все с тем же невозмутимым выражением лица, выразив свое отношение лишь неглубоким кивком на словах о важности северных рубежей.
Неловко кашлянув, капитан выдавил:
— Да, конечно, я все осознаю. Мой поступок был, возможно, следствием контузии в последнем бою, что вызвало временное… Помрачнение. Я отправлюсь обратно в форт с рассветом, когда кони и люди немного отдохнут.