— Хм, — я машинально потерла запястья. — Что вы ему сказали?
— Что ты ушла с мамой.
— Даже не объяснили, куда и зачем?
— Не успели.
Запястья зачесались сильнее. Чую достанется мне по первое число.
— Все с вами ясно. Что еще?
— Матик заметил слежку у дома.
Я насторожилась и даже перестала тереть левое запястье.
— Когда это было?
— Минут двадцать назад.
— Проклятье, — от души треснула кулаком по столику, где стояла статуэтка. — Мы возвращаемся. Индир, скажи Матику, чтобы он шел искать Франчиаса. Сам оставайся дома.
— Я понял, — пискнул Индир. — Будь осторожна, Нина. В этот раз он действительно зол.
— Нина, с кем ты разговаривала? — заинтересовалась мама.
— Потом мама, потом.
* * *
Я умоляла маму не идти за мной — пустое, она все равно увязалась следом. Не помогли даже уговоры бабушки. Ох, не будь ее рядом, я бы так не психовала. Она капала мне на мозги, спрашивая, каким образом я собираюсь помочь Франу, чем естественно выводила меня из себя. Я скрипела зубами, но стоически терпела. Она предлагала позвонить отцу и дождаться его где-нибудь во дворике у дома, но я отмахнулась, сказав, что он просто не успеет вовремя. Да-да, ее попытки вразумить свое импульсивное дитя, ни к чему не привели, я только пуще злилась и ускоряла шаг.
Буду честной, сама с трудом представляю, что собираюсь делать, наткнувшись на преследователей, но с истинно драконьим упрямством шла вперед. Меня пугала мысль, что следящие за моим домом глирты могли напасть на Франчиаса и сейчас он где-нибудь лежит без сознания и истекает кровью. Возможно, я сгущаю краски, тем не менее, на сердце было неспокойно.
Я почувствовала это, когда мы пересекли улочку и проходили мимо арки ведущей вглубь дома, к крохотному дворику с детской площадкой и контейнерами для мусора. Тот самый. Прохожие шарахались от этой арки, словно там скрывался самый их страшный кошмар. Мама тоже отшатнулась от него, и только я почувствовала непреодолимое желание войти.
— Мама, постой здесь.
— Нет.
— Мама!
— Я сказала, нет.
— Тогда… чтобы ни случилось. Не кричи.
— Постараюсь.
Гулкие шаги, эхом звучащие в арке, заставили мое сердце сжаться в дурном предчувствии. Я вошла во дворик и застыла. Картина, представшая передо мной, шокировала своей фантастической жестокостью. Мертвые окровавленные тела, живописно раскиданные по детской площадке, отрубленные конечности, стойкий запах смерти и крови, инад всем этим огромное тело черной змеи, сминающее детские качели.
Оно было огромное — это тело. Каждая чешуйка размером с автомобильный диск. Этой сверхзмее не было места в крохотном дворике, она едва помещалась в нем.