Франчиас усмехнулся мне в губы и тихо прошипел.
— Это мы еще посмотрим.
Я в замешательстве приподняла бровь. Фран прокусил рассеченную губу и, несмотря на мое слабое сопротивление заставил выпить своей крови, вкус который и без того я узнаю теперь из тысячи. Странный вкус. Ни соленый, ни сладкий, терпкий и непривычный. Я облизнула губы.
— Так, вы двое, хватит тут непотребством заниматься. Франчиас спать.
Руки, удерживающие меня, ослабли. Я ударилась спиной о стену и стекла по ее шершавой поверхности, шипя от боли. Прощай мой пуховичок. Франчиаса подхватил Станислас и, уложив голову глирта младшего мне на колени, посмотрел на гадюку.
— Нужно перенести их в дом. Здесь недалеко.
— Я не понесу эту шутэри.
— Зайрайс, не будь мелочной. Девочка ни в чем не виновата. Франчиас первым затеял эту игру.
— Если ты называешь это игрой, Станислас, то я тебя удивлю.
— Попробуй, — Станислас посмотрел на меня и коротко приказал. — Спать.
И я мгновенно провалилась в темноту. Как у него это получилось?
* * *
Я очнулась и сразу открыла глаза. Лежу на полу. В свое гостиной. В коридоре кто-то громко шипит и ругается, рядом сидит Матик и внимательно смотрит на меня. Он не ранен, только изрядно потрепан и от него разит кровью.
— Привет.
«Привет».
— Как дела?
«Нормально. Меня немного оглушили».
— Не страшно. Главное, ты жив. А, почему я лежу на полу?
«Эта змея оставила лежать тебя здесь, отказавшись перенести на кровать».
— Где Фран?
«Поверни голову».
Повернула. Франчиас лежит на диване, и его рука свисает с края, почти касаясь моего лица. Правильно, ему нужнее, хотя могла бы хоть в кресло меня усадить.
— Как он?
«Рана на боку поверхностная, но она не заживает».
Нахмурилась.
— Почему?
«Яд».
Я так резко вскочила на ноги, что в глазах потемнело, и мне пришлось подождать, пока зрение восстановится. Я посмотрела на Франчиаса. Он выглядел измотанным и болезненно бледным. Он и так от природы белокожий, а сейчас и вовсе, как полотно.
— Это плохо. Что можно сделать?
«Женщина-глирт уже влила в него свое снадобье, но оно не помогло».
— Вот тебе и царапина, — потерла пальцами виски. — Что же делать?
«Она хочет сварить другое зелье».
— Как будто у нас есть время! — шепотом воскликнула я.
«Блондин и твой отец сказали ей тоже самое, но она слышать ничего не хочет… Слышишь, как ругаются».
Действительно ругались знатно. И хотя я ни слова не поняла, но основной смысл улавловила, узнав знакомые отцовские выражения на эллийском.
— А, у них есть другие варианты?
«Твоя кровь».
— Моя что?!
«Нина, не тормози. Твоя кровь».
— А чем она поможет?