Н. Н. Стромилов вспоминает, что после челюскинской эпопеи не было в нашей стране, видимо, ни одного радиста — будь то военный или гражданский, молодой или умудренный житейским опытом, который не хотел бы хоть в чем-нибудь походить на Кренкеля. Сколько юношей мечтали «стать Кренкелем»! Такова была его популярность после этого исторического события во льдах Чукотского моря. Люди старшего поколения, пережившие 45 лет назад тревоги и радости челюскинской эпопеи, хорошо помнят, что она принесла Кренкелю также и почести: награждение вновь учрежденным орденом Красной Звезды и назначение на пост члена коллегии Главсевморпути при СНК СССР.
Но Кренкель по-прежнему оставался таким же непоседливым романтиком, как десять лет назад, его снова тянуло в белые просторы Арктики, самые далекие места, где почти не ступала нога человека. И уже на следующий год после завершения челюскинской эпопеи Кренкель снова в Арктике. В 1935 г. он на борту родного ему ледокольного парохода «А. Сибиряков» держит путь к нехоженой земле — к мысу Оловянный на Северной Земле в проливе Шокальского. Кренкелю было поручено построить там и возглавить полярную станцию. В его подчинении три молодых полярника, таких же энтузиастов Арктики: радист А. А. Голубев, метеоролог Б. А. Кремер и механик Г. Н. Мехреньгин.
Дружными усилиями экипажа парохода и полярников быстро поставили жилой дом и склад, выгрузили все имущество будущей полярной станции, и 4 сентября, послав прощальный гудок, «А. Сибиряков» отправился в обратный путь. На карте Арктики появилась еще одна точка — полярная станция «Мыс Оловянный» с персоналом в четыре человека — единственных жителей на всем обширнейшем архипелаге Северная Земля. На новую станцию возлагалась большая задача: информировать о состоянии льда и погоде в этом важном для полярного судоходства районе. Вскоре новая радиостанция послала в эфир свои позывные.
Зимовка не была легкой. Ведь четырем полярникам пришлось не только своими силами достраивать и вводить в эксплуатацию все хозяйство полярной станции, но и выполнять большой объем работ по радиосвязи, гидрологическим и метеорологическим наблюдениям. Кренкель во всем показывал пример своим подчиненным. Борис Александрович Кремер вспоминает: «Все у нас на станции было построено на абсолютном доверии — наш начальник никогда не проверял нашу работу. И делалось это отнюдь не от равнодушия. Ни в коем случае. Как пишет он сам, «имея таких замечательных товарищей, самой большой глупостью было бы командовать. Каждый отлично знал свои прямые обязанности»…»