В эти дни особенно возросла роль Э. Т. Кренкеля. В его руках была только маломощная аварийная радиостанция, которую надо было к тому же еще и смонтировать. Работать ему пришлось в сложных условиях: тесная брезентовая палатка, где температура была на уровне наружного воздуха, единственный источник света — фонарь «летучая мышь». Сначала ни одна полярная станция не слышала позывных рации Кренкеля, и лишь когда он удлинил антенну, ему удалось связаться с полярной станцией Уэлен. Первой радиопередачей из «лагеря Шмидта» был рапорт Отто Юльевича правительству о гибели корабля и о положении людей на льду. В дальнейшем были приняты меры по утеплению палатки: в ней устроили печурку — она несколько поднимала днем температуру, но из-за постоянных ее перепадов радиоаппаратура отсыревала, выходила из строя, приходилось ее сушить, вплоть до того, что Эрнст Теодорович спал, тесно прижавшись к ней, чтобы согревать ее теплом своего тела. Кренкелю и его помощнику, радисту С. А. Иванову, приходилось работать в необычной тесноте: ведь в этой палатке жили, помимо них, еще четыре челюскинца, в том числе О. Ю. Шмидт.
Кренкель и Иванов проявляли истинно виртуозное искусство, поддерживая с помощью такой маломощной рации связь с Москвой через полярную станцию на мысе Северный (переименованном вскоре в мыс Шмидта).
После челюскинской эпопеи в газетах была напечатана репродукция с карандашного рисунка Федора Решетникова, изобразившего Кренкеля, прижавшегося к радиопередатчику в тесном углу палатки в невероятно сложных условиях. Много лет спустя народный художник РСФСР, академик живописи, вице-президент Академии художеств СССР Ф. П. Решетников напишет о Кренкеле такие слова: «По-моему, Кренкель был радистом необыкновенного плана. Ему дано было глубоко проникнуть в суть чудесного творения человеческого разума — радио, которое, кажется, только он мог по-настоящему понять, полюбить, оценить и творчески развить. Это была его стихия, его вторая жизнь, без которой Кренкеля просто невозможно представить…».
Вполне понятно, с каким радостным напряжением слушали челюскинцы взволнованный голос Кренкеля, когда он переводил с телеграфного языка точек и тире принимаемый им текст телеграммы от Политбюро ВКП(б):
«Шлем героям-челюскинцам горячий большевистский привет. С восхищением следим за вашей героической борьбой со стихией и принимаем все меры к оказанию вам помощи. Уверены в благополучном исходе вашей славной экспедиции и в том, что в историю борьбы за Арктику вы впишете новые славные страницы…»
13 апреля 1934 г. «лагерь Шмидта» перестал существовать: все челюскинцы были переправлены героями-летчиками на Большую Землю. Кренкель отстучал ключом последнюю радиограмму — рапорт об успешном окончании эвакуации, погрузил на самолет М. И. Водопьянова свою рацию и в числе последних покинул льдину вместе с капитаном В. И. Ворониным и комендантом ледового аэродрома А. Е. Погосовым.