Вспоминая о своей работе на станции «СП», Кренкель писал: «Арктика для радиста-профессионала и для любителя является землей обетованной. Северные условия позволяют даже при малых мощностях перекрывать огромные расстояния. Отсутствие каких бы то ни было электрических помех… и занимающих много места в эфире широковещательных станций значительно облегчает работу радиста в Арктике»[46].
Правда, нередко подводила энергетика: в безветрие бездействовал ветряк, быстро расходовались запасы электроэнергии в аккумуляторах. Тогда приходилось переходить на работу вручную: Кренкель, не отрываясь от ключа, выстукивал тексты телеграмм, а три его товарища попарно вертели вручную динамо-машину. Это была тяжелая работа, поэтому смена уставшего товарища производилась через каждые сто слов передачи.
Но этим функции Кренкеля не ограничивались. У трехлампового радиоприемника не хватало мощности для громкоговорителя, но он хорошо принимал Москву и другие станции. Поэтому Кренкель решил радиофицировать жилую палатку: для каждого провел провод с наушниками.
Кренкель любил наблюдать, как он выражался, «шалости эфира». Один раз он удивил товарищей своим рассказом о том, что слышал разговор по радиотелефону в одном из совхозов Ростовской области. Или вдруг его работе с островом Рудольфа начинали мешать радиостанции Владивостока и Будапешта.
Полярная ночь наступила 5 октября — в этот день обитатели лагеря увидели солнце в последний раз. Но полярную ночь они встретили во всеоружии, хорошо подготовились к ней. Жизнь по-прежнему текла размеренно и уплотненно. Прибавилась только тяжелая работа по очистке баз от снега. А снег был настолько плотным, что ноги не оставляли на нем следов. Очень тяжело стало работать Ширшову у гидрологической лебедки, так как приборы приходилось прикреплять к тросам голыми руками. Мороз обжигал руки, пальцы примерзали к металлическим приборам и тросу. К тому же ту лунку, у которой в летние дни стояла лебедка, затянуло крепким льдом. Как ни старался Ширшов с товарищами долбить ее, мороз оказался крепче их усилий. Пришлось перейти на «кочевой» способ работы: нагружали на первые нарты лебедку и ящики с приборами и подсобными материалами, на вторые брезентовую палатку, палки и доски, запрягались в длинные лямки и тянули нарты к широкой трещине, образовавшейся в начале зимы в километре от лагеря. На краю льдины укрепляли лебедку, устанавливали палатку, и Ширшов с помощью товарищей начинал очередную гидрологическую станцию. Конечно, в морозы работать было куда труднее, чем месяц назад. В пасмурную погоду морозы были сравнительно небольшими: — 15, —17°С, а в ясные дни ртутный столбик показывал —25, —27°С, а к середине октября морозы дошли уже до 32°С.