Военный вопросительно посмотрел на девушку, и та пояснила свою мысль:
— Интересно, что бы они сказали, если бы знали, что тот, кто достал для них лекарство…
— Их же и отравил, — прохладным тоном закончил за нее Полковник. Затем он кивнул солдату и велел проводить девушку до госпиталя.
— Так что все-таки будем делать с «процветающим»? — спросил один из сидящих за столом, когда Катя вышла из кабинета.
— Держать его взаперти постоянно — тоже не вариант, — вмешался тот, с кем несколько минут назад поспорила Белова. — Эта девочка нам славно пела. Но я ей не верю.
— Может, вышвырнем его вон: пусть наслаждается своим новым миром? — предложил еще один из мужчин.
— На сегодня закончили, — сухо ответил Полковник и первым покинул кабинет. В тот же миг он столкнулся с Альбертом.
— И долго вы здесь стоите? — хмуро поинтересовался военный.
— Я по поводу Лескова.
— А других задач у вас, значит, нет? Ни больных нет, никого…
— Да я всего лишь вопрос вам задать хотел. Чтобы со спокойной совестью вернуться к работе.
— Его участь еще не решена. Идите работать!
— Да погодите вы, Николай Дмитриевич, — не унимался Альберт. — Если бы не этот парень, лечить бы мне было некого.
— Согласен. Потому что никто бы не отравился, — отмахнулся от него полковник. Но Вайнштейн решительно преградил ему дорогу.
— Слушайте, — продолжил врач, — вот представьте ситуацию: вы заходите в подъезд, поднимаетесь на четвертый этаж и видите, как я, посиневший от напряжения, тащу телевизор. При виде вас я прошу о помощи, мол, телевизор сломался, помогите отнести в машину, хочу в мастерскую отвезти. Что бы вы сделали?
— Ну, помог бы, — нехотя ответил Николай Дмитриевич.
— Правильно, помогли бы… А вечером к вам в квартиру вламывается полиция и заявляет: «Вы — соучастник квартирной кражи. Помогли вору вынести телевизор».
Полковник чуть нахмурился, не ожидая от Вайнштейна такого подвоха.
— Бросьте эти ваши штучки.
— Только вот вы помогли мне вынести телевизор, а Лесков по дороге понял, что что-то нечисто, схватил его и попытался отнести обратно. И за это его арестовали, как главного вора. А не меня. Я то гуляю на свободе.
— Альберт, — в голосе военного послышалась усталость. — Я как и вы в случае с Лесковым хочу поступить правильно. Скажите мне, вы на чьей стороне? На стороне отравителей или все-таки пострадавшего от их произвола народа?
— Народа.
— Вот и я хочу быть на стороне народа.
— Да, но сторона народа тоже многосторонняя, — Вайнштейн явно относился к тем, кто из любого тупикового разговора мог найти лазейку. — Дмитрий ведь тоже «народ» и тоже пострадавший. Поэтому не нужно причислять его к отравителям.