Спрашивалось тогда, кто же?
Эймсом овладела усталость? Голова упала на грудь, судорожно сжатые пальцы расслабились. Дыхание стало глубоким и ровным. Он заснул…
Когда Эймс открыл глаза, было уже темно. Он зябко поежился. Какой-то особенно кровожадный москит выпустил свое жало ему в бедро. Он поднял руку, чтобы прихлопнуть вредное насекомое, но в следующее мгновение замер с поднятой рукой. Мощный луч света прошелся по кронам деревьев, и со стороны воды донесся голос:
— Теперь опять нормально.
Эймса словно парализовало. Тело горело, и в то же время его бил озноб. Голова была тяжелой. Он осторожно поднялся и глянул сквозь ветви, раздвинув их.
Второй голос сказал:
— Старику Джо это просто почудилось. Эймс уже давно далеко. Нужно быть последним идиотом, чтобы прятаться здесь. Бьюсь об заклад, что он проскочил через дамбу еще до того, как ее перекрыли.
— Странно, что никто не видел этого «бьюика*.
— Видимо, думали, что шофер сам объявится. А Эймсу, видимо, повезло. Наверное, наткнулся на подростка из района гавани. А эти как раз — сами полубандиты.
Третий рассмеялся:
— Не такие уж они и плохие. До того как сюда стали наведываться туристы, здесь ничего никогда не случалось.
Эймс собрал подсохшую одежду и принялся растирать себе тело. Он был весь искусан москитами. С наступлением сумерек они с новой силой набросились на него. Он надел брюки, рубашку, куртку и снова занял свой наблюдательный пост. Теперь уже можно было различить сигнальные огни баркаса, его расплывчатые очертания и четыре или пять человек на нем в форме.
— Есть где здесь пристать? — спросил один из них.
— Сомневаюсь, — ответил ему другой. — Придется, наверное, по воде шлепать к берегу. Послушай, Сэм! Проезжай еще метров сто. На западном берегу, если не ошибаюсь, пристань и хижина. Именно там старый Джо видел кого-то в белой фуражке.
Ну, конечно же, теперь Эймс все понял. Когда он шел по мелководью к острову, то надел свою белую фуражку. А белое ведь видно на большом расстоянии.
Баркас поплыл дальше, но голоса полицейских были еще хорошо слышны.
— А каков негодяй этот Джо! — сказал один из них. — Не мог сразу сообщить! Так нет же, у него, видите ли, хорошо клевало. Кажется, поймал пятьдесят форелей, и каждая не меньше двух фунтов. А потом он, конечно, должен был и поужинать, прежде чем заглянуть в свежую газету.
Видно, рыбак не торопился заявлять в полицию. Только вечером, когда он прочел о побеге Эймса, то позвонил шерифу и сообщил, что видел на острове Пайн-Кёй человека в белой фуражке. Эймс схватился за голову. Проклятая фуражка теперь опять была на голове: qh машинально напялил ее после того, как оделся. Эймс быстро сдернул ее с головы.