Медианн №3, 2020 (Тихонов, Кузнецова) - страница 102
Зверь, наконец, издал последнее завывание и затих. Ирия устремилась к Федору, она схватила ребенка и исчезла. Киона била дрожь. Он нетвердо зашагал к неведомому. Окровавленный мертвый зверь лежал пузом вверх. Рядом с ним корчился остановивший его.
— Радим? — не верил глазам вольник.
Юнец тяжело встал. Он поднял, опустил крылья, содрогнулся от боли. Кион в недоумении разглядывал юнца. Одежда того была вся красная от крови.
Радим, не говоря ни слова, приблизился к зверю и перевернул его. Казалось, это не стоило ему больших усилий. Он протиснул пальцы в дыру от гарпуна и принялся разрывать панцирь. Он переломал зверю хребет и перегрыз спинные мышцы. Затем стал вываливать на землю теплые внутренности. Юнец раздвинул края панциря, так что тело походило на распустившийся бутон, ухватил зверя за хвост и потянул к воде.
— Идите сюда! — крикнул Радим своим писклявым голосом.
Охотник повернулся к Ирии. Та прижимала Федора к груди и тряслась. На лбу у нее засыхала кровь. Кион подозвал ее, и они подошли к берегу.
Радим затянул убитого зверя в воду. Словно лодка с бортами, тот мягко покачивался на ней.
— Садитесь в коркодила, — задорно сказал юнец. — Не переживайте, не утонет.
Охотник помог Ирии с сыном забраться в зверя. Сам уселся на голову и погрузил ноги в чвакающее месиво.
— Ты же сам просил меня не убивать его, — произнес вольник.
Юнец не ответил. Он оттолкнул бога… и тот поплыл.
Радим еще долго летал над ними, дурачась и подражая людям.
Дмитрий Костюкевич | Роман Придорогин
Дороги Шавоя
Луна так ярко светит!
Столкнулся вдруг со мной
Слепец — и засмеялся…
Еса Бусон
Пролог
Последним, что он видел, была раскаленная добела монета, зажатая в щипцах. Маленький кругляш, пятак или трешка. Две монеты положили ему на глаза. Не как покойнику — на закрытые веки, а на глазные яблоки, ему — живому, захлебывающемуся криком, бьющемуся в ремнях.
Его ослепили. Прежде чем потерять сознание, он почувствовал, как глаза лопнули, а горячий металл упал в кипящие глазницы.
Это была лишь прелюдия.
Его привели в чувства (вернули в мир, навсегда лишенный света) пощечинами и холодной водой. И продолжили…
Боль
Трупы на улицах — обычное дело. Иногда куски тел, оставленные Псами после ночной трапезы. Огрызки. Изувеченные куски плоти: в канавах, в подворотнях, иногда — на площади у позорных столбов и крестов.
Трактирщик подошел к телу, чтобы рассмотреть, и его вырвало на брусчатку.
Мужчину не съели, не перегрызли глотку, не раздробили суставы. Над ним усердно потрудились каленым железом, ножами и крюками. Не убийство и сожжение, а печать невообразимых пыток. На шее жертвы оставили пыточное кольцо — приспособление с гвоздями на внутренней стороне. Больше ничего — голое тело, покрытое страшными ранами и ожогами. Несчастному выжгли глаза.