— Поднесите чашу и нож, братья мои!
* * *
Неожиданно затрещали деревянные храмовые ворота, раздались разъяренные крики людей, звуки быстрых шагов.
— Сюда! Скорее, они уже начали обряд!
— Отойдите от мальчика! Больше никаких жертв, слуги сатаны! Развяжите несчастных и выведите их отсюда.
— Аарон, зачти обвинительный капитул!
* * *
Как выяснилось позже, чудесным освобождением Шавой и Доместико были обязаны путешествующим апологетам Святой Церкви. Странствуя по землям Центрального мира, они карали последователей кровавых обрядов, трактующих постулаты Писания Создателя в угоду своим целям.
Ниспосланные небом избавители подвезли путников до Жданаро, пограничного северского города, и проводили до постоялого двора. Аарон — самый разговорчивый из спасителей — пожелал Шавою и Доместико «взгляда и заботы Создателя», и рыцари Святой Церкви последовали своей дорогой.
Жданаро. Город на листочке бумаги, найденном в кармане убитого оружейником северца. Адрес: изображение-символ дома и прозвище, сходное с прозвищем хозяина. Крошечная зацепка. Следовало быть осторожными с расспросами.
Они сняли комнату на неделю.
Сипловатый хозяин, от которого пахло несвежей рыбой, лично вызвался провожать их до спального корпуса. Он придерживал Шавоя под локоть и называл «господином».
— Я видел, с кем вы приехали, господин, — сказал хозяин. — Рыцари Святой Церкви ваши друзья?
— Они — хорошие люди, — сказал Шавой.
Устилающая грязь солома сменилась деревянным пандусом. Они поднялись в галерею первого этажа.
— Рыцарь Аарон — очень добрый, — воскликнул Доместико. — И он знает много историй. Они спасли нас!
— Осторожно, господин, ступеньки. — Хозяин придержал Шавоя. — Спасли? О чем говорит молодой человек?
— Доместико, ты слишком много болтаешь. Не утруждай хозяина.
— О нет, что вы! У меня есть причины быть любопытным, и не одно ваше слово не прольется из моего старческого рта.
— Хозяин, позволь… — рука Шавоя потянулась к лицу собеседника.
Они остановились.
Шавой исследовал левой рукой отекшее лицо. Хозяин дрожал.
«Чего он боится?»
— Каннибалы. — Накатила тошнота. — Нас чуть было не съели монахи, питающиеся человечиной.
— Боже.
Хозяина била крупная дрожь. Он схватил ладонь оружейника, стиснул ее.
— Моя дочь… ее съели два года назад.
Слова хозяина и воспоминания о трапезе среди людоедов (знаменитый монастырский суп) сделали свое дело — Шавой согнулся и его вырвало.
* * *
На следующий день Шавой посетил расположенную неподалеку мастерскую сапожника. Он не решился будить изнуренного последними событиями Доместико и пошел один. Благо мастерская располагалась рядом с постоялым двором, прислонившись неказистой постройкой к северной стене спального корпуса, словно уставший путник.