— Не знаю, — она пожала плечами. — Ты говорил, что убьешь меня. Я перестану быть собой?
— Да.
— А кем я стану?
— Никем, — резко каркнул старик, — трупом, смердящей дохлятиной.
— И я не смогу говорить?
— Ты ничего не сможешь!
Черный доварил массу и выложил ее в миску. Ксиня потянулась руками, но старик тут же стукнул ей по пальцам и протянул деревянную ложку.
— Потихоньку, — буркнул он.
— Ты многих делал мертвыми? — вдруг спросила Ксиня, почти доев свою порцию.
— Порядочно.
— А наоборот? Ты можешь сделать наоборот?
— Могу.
— Ты хочешь сделать мертвой меня и сделать, наоборот, с моим., — она попыталась подобрать слово.
— Да, — не выдержал Черный, — убить тебя и оживить младенца.
— А меня ты потом сможешь. о-жи-вить?
— Нет.
Расспросы утомили старика, он быстро убрал посуду и ушел в дальнюю комнату, оставив Ксиню раздумывать над понятиями жизни и смерти. Ему не хотелось обсуждать эту тему и уж тем более посвящать в нее девчонку. Но вечером, уже готовясь к последнему ритуалу, она вновь начала расспросы.
— А ты мог бы мне показать? — спросила Ксиня, смирно лежа на деревянной скамейке, к которой ее привязывал Черный.
— Что показать?
— Как оживлять?
— Зачем? Ты и так скоро сдохнешь.
— А если бы я не стала мертвой, ты бы научил меня?
— Нет, — зарычал старик и вернулся к столу, где в миске уже колыхалась студенистая жидкость.
— Это тяжело, наверное, — протянула Ксиня глядя в потолок, — оживлять. Наверное, сильно устаешь. А ведь ты совсем один.
Последние слова заставили старика на секунду замереть.
Он вернулся к пленнице и влил ей в рот жидкость. Тут же потолок закачался и стал куда-то уплывать. Ксиня почувствовала падение, которое все не кончалось. Где-то рядом шептались голоса, словно вспышки молний проявлялись забытые образы.
— Иди ко мне, моя милая, — звал приятный добрый голос.
Ксиня, радостно лопоча, переставила крохотную ножку, затем вторую и плюхнулась в объятия мужчины без лица.
— Умничка моя!
В следующую минуту появилась женщина без лица. Она каркала, словно ворона. Ксиня подросла и пошла к ней, но тут же получила оплеуху. На глазах навернулись слезы, очень хотелось вернуться в объятия мужчины. Ксиня мысленно позвала его, и вдали забрезжил тонкий лучик света.
— Чего явилась, баляба? — злобно каркнула женщина без лица.
— Васька, сын кузнеца меня ударил, — заявила Ксиня и показала синяк под глазом.
— Да мне плевать! Вали откуда пришла.
Ксиня пошла дальше. Темнота сгущалась, но она все еще ощущала живущий вдалеке свет.
— Сударыня будет послушной? — причмокивал губами худой человек без лица. У него были длинные руки и очень длинные ноги.