Да ведь не все враги? Ну — Войков, Голощекин, тот же Юровский? Эти да! А другие? Их тысячи, и они маются, как и все остальные. Почему же они враги?
Но исстари привык видеть в каждом черноволосом с выпуклыми глазами чужака, способного предать, отнять, пересечь дорогу в самый острый момент. Так уж сложилось. А что делать?
С этими мыслями вышел к Гостиному двору (решил дать «кругаля», чтобы осмотреться и избавиться от «наружки», если что). Здесь и увидел Войкова. Тот наблюдал, как на потрепанный «фиат» грузят какие-то коробки, ящики и свертки.
— А-а, та-ащ Ильчухин, собственной персоной! Давно не виделись, Силантий Викентьевич?
— Я — Сергей Иванович, — уронил хмуро. Эта дурацкая манера не то шутить, не то общаться привела в ярость еще в прошлый раз.
— Да Адонаи с ним совсем, тащ мой дорогой. Я вот к чему: сегодня ввучеру моя дает отходную…
— Помирает, что ли? — решил пошутить и Ильюхин.
— Не умеете, не получается у вас! — почему-то обрадовался Войков. Учитесь у меня, таращищщ Кучухин. Посидим, потанцуем, там есть одна… М-м-м… — поцеловал сжатые кончики пальцев. — Умрете из-под нее, на ней и сбоку, ручаюсь. Она вас приметила и вся из себя. Страдает, значит. В восемь вечера. Ждем.
Подумал: а что? Уклоняться от такого — слабость проявлять. Их замыслы открываются незаметно и в самых разных местах и обстоятельствах. Пойду.
Не заметил, как о недавно еще самых родных и близких вдруг стал говорить «они», «их», «у них». Отделил себя.
— Ладно. А… Адонаи… Это что?
— Это кто, товарищ. Так евреи называют своего бога. А что?
— Любопытно.
— Вы еще от своего Христа не избавились, а уже заинтересовались Адонаи. Вы склонны к мистицизму, товарищ. В чем урок? А в том, что все эти иеговы, адонаи, махметы и аллахи, а также и христы-кресты — чушь собачья! Запомните и не подавайтесь! Товар Ульянов все это пре-зи-ра-ет! И мы должны.
Рассказал Кудлякову. Тот поморщился:
— У нас в Охране евреев полагали источником всех бед. Не знаю… Я не склонен так думать. К примеру: самые лучшие, самые талантливые наши агенты были евреи. С одной стороны, большинство этого народа сеяло революцию и участвовало в ней. И участвует. Страшно участвует, сам знаешь. С другой… Был, скажем, один такой, член союза офицеров этой национальности. При Временном правительстве многие евреи стали офицерами. Так вот: большевики его арестовали, посадили в Таганскую тюрьму, а он захватил автомобиль во дворе тюрьмы, расстрелял охрану и бежал. Так-то вот… Помнишь, Христос сказал: «По делам их узнаете их…»
Вечером Ильюхин погладил брюки и форменку, почистил ботинки и отправился на бал.