— Я и есть королевская дочка, — улыбнулась Майя и погладила девочку по шелковистым волосам, растрепав косу. — Но иногда я чувствую себя совсем-совсем безродной.
— Вот зачем ты так, Алойя, — рассердилась вторая девочка, темноволосая, голубоглазая, с алыми как розовый бутон губами. — Вечно ты говоришь ерунду.
— Разве ерунду? — сказала Майя, берясь за жаркое — восхитительную смесь лука, моркови, картофеля и оленины в густой солоноватой подливе. Вкусно было до невозможности.
— Она все время болтает, когда не надо, — сказала темноволосая. — Вообще молчать не умеет.
— Вот и неправда, — рассердилась рыженькая. — Ты сама болтушка!
— Как вас зовут? — спросила Майя, переводя взгляд с одной девочки на другую. Сюзенна опустилась на стул рядом и удивленно заморгала, увидев, что Майя запросто беседует с девочками младше себя. Сабина и Колетт вполголоса обсуждали какой-то рецепт.
— Я Давиния, — сказала темноволосая и разгладила юбчонку. — Она меня зовет Дави.
— А я Алойя, — сказала рыженькая. — И ничего я не болтаю.
— Ну конечно, — сказала Майя и ласково ущипнула девчушку за носик. — Вы всю жизнь прожили при кухне?
— Всю жизнь, — подтвердила Дави. — Ну, с тех пор как нас бросили. Сейчас такое редко бывает. У нас на все аббатство, может, пять безродных, не больше.
— Зато куча детей из деревни, они здесь всем помогают, — вмешалась Алойя, которой тоже хотелось завладеть вниманием Майи. — А вы правда принцесса? Все говорят, что принцесса — леди Мюрэ, но в Муирвуде знают, что по правде все не так.
— Нельзя о таком говорить! — возмутилась Дави.
— А вот и можно, она же с нами говорит! Так вы принцесса, да? Принцесса?
Майя помешала ложкой в миске и съела еще немного жаркого.
— Как вкусно! Колетт замечательно готовит! — с этими словами она снова повозила ложкой в миске. — Да, Алойя. Я — принцесса Комороса.
Девочки так и запрыгали от возбуждения.
— А король хотел выгнать вас из принцесс, да? — заговорщически понизила голос Дави.
— Да, он старался изо всех сил, — ответила Майя. — Он отнял у меня все платья и драгоценности. Выгнал слуг и забрал все мои деньги. Издал закон, по которому все, что было моим, перешло к моим сводным сестрам. Он король, ему можно.
При этих словах сердце у нее зашлось от боли. Майя знала, что отец правит недоброй рукой, что он удерживается на троне лишь за счет золота и власти, и все же, хоть он и недостоин был своего титула, в душе Майя не верила, что судьбой или Истоком именно ей предопределено свергнуть его власть.
— Но, — сказала она, наставив ложку на девочек, — принцессой можно быть и без драгоценностей, и без красивых платьев. Моя матушка была королевой, мой отец — король, и никаким законом этого не отменить. Даже если никто больше не будет верить в то, что я принцесса, я все равно буду принцессой.