– Обещай, Кайла, что не будешь больше приближаться к нему. По крайней мере пока. Я посмотрю, что еще можно раскопать.
– Но…
– Никаких но. С таким количеством лордеров там это слишком опасно. Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. И тот Бен, которого мы знали, тоже не хотел бы.
Бен. Объект какого-то неизвестного эксперимента лордеров. По крайней мере, он выглядел бодрым и здоровым. Не восторженным, как Зачищенные, но и не несчастным. Несмотря на угрозу Коулсона, они едва ли сделают с ним что-то из-за меня, ведь так? Какими бы жестокими ни были лордеры, они рациональны. Они не испортят эксперимент, только чтобы добраться до меня. Коулсону неизвестно, что я знаю, где Бен, он может просто рассказать мне какую-нибудь другую сказочку и будет ждать, что я в нее поверю. Но видеться с ним снова бессмысленно, я этим ничего не добьюсь. Он опять не узнает меня.
– Хорошо. Обещаю.
Но как бы ни убеждала логика, что Бен в безопасности, по крайней мере пока, все в душе кричит от страха за него. Кто знает, что происходит или произойдет с ним там? Доктор Лизандер должна знать или может узнать. Я встречаюсь с ней завтра во время нашего обычного больничного приема. Но скажет ли она мне?
Тот же лордер стоит на страже перед дверью кабинета доктора Лизандер, пока я жду. Он смотрит прямо перед собой, лицо ничего не выражает. Тот чертик, который дернул его подмигнуть мне в прошлый раз, явно сбежал.
– Входи, – зовет доктор Лизандер, и я шмыгаю в кабинет и закрываю дверь.
Она наблюдает, как я прохожу к стулу, сажусь. Руки сложены на столе, компьютер закрыт. Что-то тут неладно. Опасность. Я натужно сглатываю.
– Доброе утро, Кайла, – произносит она наконец. – Как поживаешь?
– Хорошо. А вы?
Она мешкает.
– Тоже хорошо, спасибо. Но я кое-что поняла после нашей последней встречи. Мы с тобой играли в кошки-мышки.
– А я кто – кошка или мышка? – выпаливаю я, прежде чем успеваю остановиться.
– Должна быть мышкой, но порой я в этом не так уверена. Мне нужны кое-какие ответы, Кайла.
– У меня тоже есть вопросы.
Раздражение борется с любопытством у нее на лице.
– Хорошо, – говорит она наконец. – Ты задавай вопрос, я отвечу, а потом придет твоя очередь. Договорились?
– Договорились, – отвечаю я, хотя осторожность требует, что было бы лучше начать ей. Я подыскиваю слова.
– Итак?
– Вы ведь помните Бена? Бена Никса. Моего друга, – говорю я, и она слегка наклоняет голову. – Я хочу знать, что с ним случилось. Где он сейчас.
– Я уже говорила тебе, что не знаю.
– Вы знали, что он срезал свой «Лево», вы это говорили. Вы должны что-то знать.