– Рейн? – окликает он. Я не отвечаю. – Значит, будешь молчать? – спрашивает он минутой позже.
Я пожимаю плечами.
– На что конкретно ты злишься?
– Я так замерзла, изголодалась и устала, что у меня нет сил даже злиться, – отвечаю я и прислоняюсь к дереву.
– Я не мог тебе сказать, – говорит он. – Прости.
– Чего именно ты не мог сказать? Что вам не требовался мой сигнал? Что меня тоже возьмут в плен? Что этот мой плен – просто обман? Что?
– Все это. Если бы ты была в курсе, Нико бы понял. Ты же его знаешь.
Я пожимаю плечами, но да. Он все видит.
– Ты должна знать, что я ни за что не согласился бы на такое, будь это все по-настоящему.
– Правда? После того что ты сегодня сделал, думаю, ты способен на все.
Боль в глазах Катрана непритворная. Он протягивает ко мне руку, но я вздрагиваю, отшатываюсь. Эта рука держала нож, провела им по горлу. Убила человека.
– Тебе обязательно было убивать его? – спрашиваю я.
– Рейн, он же лордер, враг. Не считая того, что он видел нас и мог опознать тебя, да: я должен был убить его. Мы ведем войну. Люди умирают. – Он качает головой, и в глазах у него нет ничего, что говорило бы о сожалении или раскаянии. Он просто отпихнул его, когда его кровь потекла на землю, как какой-то мусор.
Горло опять сдавливает.
– Отвези меня домой, – шепчу я.
– Пошли.
Нам приходится ехать на одном мотоцикле, поскольку мой возле дома. Он сажает меня сзади. Мы сидим близко, и я жажду его тепла, но расстояние между нами как отсюда до Луны.
Тем вечером ни горячая ванна, ни ужин не в состоянии рассеять холод у меня внутри. Одеяло укутывает меня до самого носа, и радиатор в моей комнате работает на всю катушку, но я все равно дрожу.
День прокручивается у меня в голове снова и снова. Мне так хочется прогнать все это, вернуться назад, забыть, и все же…
Если я сделаю это, то как смогу жить дальше? Я должна помнить, должна понять почему. Должна посмотреть в лицо страху и увидеть, что оттуда смотрит на меня.
Так много всего требует моего внимания, но одно повторяется в голове снова и снова: «почему доктора Лизандер. Она не тратит попусту ни слова, ни мысли, говорит то, что важно. Это «почему» кружит у меня в голове, ищет, где обосноваться. Я начинаю засыпать, измученная настолько, что и тело, и сознание покачиваются в ровном ритме, как во время бега или езды верхом на лошади по полям.
Почему?
Я кричу и кричу, пока дверь не открывается и свет из коридора не падает в комнату.
– Милая, что такое? – Папа садится на край кровати. Сначала я просто плачу, но потом показываю вниз.
– Что там?
– Я что-то слышала. Там кто-то есть, – шепчу я.