– Где?
– Под кроватью.
– Ох, дорогая. Я посмотрю.
– Будь осторожен!
– Не волнуйся, буду. – Он отыскивает в шкафу наш особый фонарик для охоты на чудовищ. Наклоняется, светит под кровать, водит фонариком туда-сюда. Поднимает глаза.
– Я все тщательно проверил. Никаких чудовищ.
– Но я же слышала! Слышала!
– Там никого нет, точно тебе говорю. – Он все еще сидит на полу на корточках, лицо задумчивое. – Знаешь, лучший способ убедиться, это посмотреть самой.
Я мотаю головой, но мало-помалу он убеждает меня вылезти из-под одеяла:
– Посмотри, Люси, и тогда будешь знать наверняка. Взгляни в лицо своему страху, и он перестанет быть таким пугающим.
Дрожа, я опускаюсь на колени и свечу фонариком под кроватью. Пара туфель, пропавшая книжка.
Никаких чудищ.
Когда я просыпаюсь, еще темно. Я цепляюсь за свой сон, стараюсь сохранить в памяти то, что Люси чувствовала со своим папой. Знаю, он был, хотя черты его лица в моих снах никогда не бывают ясными.
Для Люси, ребенка, которым я была тогда, много лет назад, не существовало таких чудищ, с которыми ее папа не мог бы справиться. Воспоминание или всего лишь плод фантазии? Нет. Все во мне говорит, что это было. Но чем дальше отступает сон, тем быстрее оно ускользает.
И все же, если я пытаюсь вспомнить что-то о Люси, то не могу. Я знаю некоторые вещи, факты, и один из них – день ее рождения, который был всего несколько недель назад. Что бы ни говорила доктор Лизандер об определении возраста посредством клеточного анализа, я уверена, что они ошиблись: мой день рождения третьего ноября. Но чувства или лица? Ничего.
Люси должна была исчезнуть навсегда.
По выражению доктора, меня расслоили, раздвоили – Люси и Рейн, – и Рейн спряталась, когда Люси стерли память. Так откуда же эти сны?
И потом еще это «почему» доктора Лизандер. Я заставляю себя вернуться ко вчерашнему, ко всему, что было сказано. Перед тем как нас схватили, я раскрыла ей свои секреты. Так, как понимаю их.
И тем, за что она ухватилась тогда, было: почему мне стерли память?
Это ли самое «почему» она прокричала мне вслед, когда я уходила?
Я тяну за нити памяти, пытаюсь следовать по ним, но они – запутанный клубок. Лордеры стерли мне память, потому что поймали меня, – это просто. Я этого не помню. Либо воспоминание об этом стерлось, либо запрятано так глубоко, что я не могу его отыскать. Так или иначе – не важно. Я не знаю, что случилось.
Но, возможно, своим вопросом она подразумевала не это, а, к примеру, что привело меня в то место. Ну, Нико, разумеется. Если бы я не состояла в «Свободном Королевстве», меня бы никогда не зачистили. Но мы все идем на этот риск. Как бы там ни было в прошлом, в этот раз я сама выбрала свой путь: не выполнять сделку с Коулсоном и противостоять лордерам.