Катран сжимает кулаки.
– Если это правда, я убью его.
– Это правда, он сам мне сказал. Но как же быть со «Свободным Королевством» и всем тем, за что ты борешься?
Глаза у него дикие.
– Как я могу продолжать, как будто ничего об этом не знаю? Как могу ему доверять?
– Просто: не доверяй ему. Я не доверяю. Но это не меняет того, что мы с Нико хотим одного и того же: низвергнуть лордеров. – Я слышу свои слова как бы со стороны и ненавижу себя за то, что защищаю Нико, когда вина за случившееся со мной, с Беном целиком и полностью лежит на нем. Но именно лордеры стерли память Бену; именно они сделали его таким, каким он стал сейчас. – Но когда лордеров не станет… – продолжаю я и пожимаю плечами. Потом это уже будет другая история. Теперь, когда Катран знает, Нико просто так не отвертится.
– Когда их не станет, – повторяет Катран, и в его глазах я вижу смерть Нико.
– Как думаешь, это реально? Нам действительно по силам одолеть лордеров?
– Да. В этот раз у нас все получится. Мы организованы, как никогда раньше.
– Правда?
– Все готово. Все спланировано. Скоординированные атаки произойдут по всей стране. Будут и убийства ключевых персон, и все именно в ту минуту, когда был подписан договор, положивший начало Центральной Коалиции и захвату ею страны. Но нам по-прежнему нужна широкая поддержка. Без нее… – Он качает головой.
Без нее мы в конечном итоге потерпим поражение.
– Нам нужна мамина речь, чтобы она сказала правду. Но если не скажет, что тогда?
Он разворачивает меня, берет за плечи. Напряженно заглядывает в глаза.
– Нико говорит о плане «Б». Вырезать сердце у лордеров, убив дочь их героя; показать, что никто не в безопасности, что они уязвимы везде. Но не делай этого, Рейн. Спаси себя.
Я сглатываю.
– Лордеры должны быть свергнуты. То, что я вспомнила о Нико, этого не меняет.
Темные глаза Катрана умоляют меня передумать. Не задумываясь, я протягиваю руку, как делала раньше, и легонько дотрагиваюсь до шрама у него на лице. Его почему. В этот раз он не отстраняется.
– Катран, ты был прав, когда сказал, что мне нужно знать, что произошло со мной и почему. Все.
– Ты это серьезно?
– Да. Нико утверждает, что мои родители сами отдали меня ему. Я хочу знать. Мне необходимо знать правду.
– У меня есть кое-что для тебя, – говорит он. – Но только если ты уверена. Ты действительно хочешь вспомнить, что бы там ни было?
– Да, уверена.
Он просовывает руку под рубашку, тянет из-за пазухи кожаный шнурок, висящий на шее. Когда он вытаскивает его из-под одежды, я вижу, что на шнурке что-то висит.
– Что это?